Назовите это интуицией или ретроспективным анализом, но я с уверенностью знала, что история моей бабушки была воспоминанием, как будто она вернулась ко мне за те четыре месяца, проведенные в темноте. Это был не какой-то извращенный сон, который мне приснился, а мое прошлое, которое каким-то образом было скрыто от меня.
Обреченный процесс, в котором Алирия всегда кого-то обманывала. Тяжело.
Я не думала, что это точное научное определение, но оно должно было быть близко к истине. Слова были чрезвычайно важны, и Алирия не пропустила ни одного.
Грустная маленькая сказка моей бабушки — даже я могла бы сказать, что она была не такой уж замечательной — стала ужасной судьбой. Моей.
Мне никогда не предсказывали, что я стала бы девушкой, которая смогла бы открыть печать; мне было суждено это сделать.
И, возможно, само по себе это было то же самое, но это полностью изменило кое-что: у меня не было выбора.
И я могла вообразить, что осталась жива только потому, что мне еще предстояло это сделать.
Я никогда не была особенной девушкой, рожденной для того, чтобы выполнить свое предназначение и спасти страну. Я была обычной деревенской девушкой, которой по-настоящему не везло, и над моей головой нависала запутанная Судьба.
Если бы осознание этого не испортило мне день, то вид лица Уэстона на каждом углу испортил бы.
Он даже не был принцем этих людей. Но поскольку у них его не было — во всяком случае, нормального — а Титан был ближайшим соседним городом, они приняли его как своего. Это оставило у меня неприятный осадок, но я не думала, что кто-то здесь согласился бы с мнением мертвой девушки, которой суждено вскрыть печать. Очень жаль, на самом деле. Потому что Уэстон хотел именно того, что они презирали, и все же он был "о, таким возвышенным" принцем.
Иногда мне хотелось отказаться от еды, когда я видела, как женщины заискивали перед его плакатом. И они заискивали. Однажды я не удержалась и сказала мимоходом:
— Оставьте это, дамы. Он получает удовольствие от убийств, а не от убитых любовью женщин.
Они ответили что-то вроде:
— Я бы заплатила монету, чтобы хотя бы попытаться забраться на него.
Тьфу.
Я жалела, что не сдержала рот на замке. Но иногда это брало верх — даже сейчас. Даже маленькая смерть не могла удержать это в узде.
Попрощавшись с Санни, после того как она, казалось, рассказала мне все подробности своей жизни и жизни ее матери, я откланялась.
Прогулка домой прошла без происшествий, потому что это было всего лишь на другой стороне залива. Дорогу освещали фонари, и я снова натянула капюшон, стараясь оставаться незаметной. Не было причин привлекать к себе внимание, если в этом не было необходимости. Я встретилась взглядами с парой Неприкасаемых, проходивших мимо меня в дозоре. Они были одеты в белое с головы до ног, только разрез открывал их глаза. Я знала, что они одевались так, потому что могли убить кого угодно, кроме своих, одним лишь легчайшим прикосновением.
По правде говоря, их присутствие, казалось, делало доки безопаснее, когда они находились поблизости. Возможно, у Максима были какие-то извращенные представления о продаже женщин, которые попадали под его — защиту, но его люди ни на шаг не выходили из строя. Никогда не причиняли вреда и не насиловали, как те налетчики, с которыми я сталкивалась.
Оставшаяся королевская гвардия должна была выполнять свои обязанности как обычно. У них не было выбора, даже если бы они хотели иного — не с армией Неприкасаемых в их среде. Но там была определенная враждебность. Сделали бы вы шаг от одного взгляда к другому, и вы почувствовали бы враждебность на своей коже.
Подойдя к большой деревянной резиденции Royal Affair — гордо именуемой самым шикарным борделем в Саути, — я миновала красную парадную дверь, обогнув здание налево и свернув в переулок. Я шла по нему, пока не добралась до задней двери. К сожалению, под рукой не было решетки, так что мне пришлось взобраться на штабель ящиков, немного попрыгать, пока я не смогла дотянуться до выступа оконной решетки и подтянуться.
Я с глухим стуком приземлилась на пол и замерла.
Но когда я не услышала ни звука, я повесила плащ на крючок у двери спальни, расчесала волосы, ущипнула себя за щеки и направилась из комнаты по коридору и деревянным ступенькам.
В центре дома находился большой каменный фонтан. В нем стояла обнаженная женщина, делом жизни которой было наливать воду из кувшина. Деревянные балки, красные ковры и удобные шезлонги были расставлены по всему открытому залу.