В зале было пусто, и, вздохнув и поняв, что опаздывала, я повернула направо, в столовую. Настенные бра засветились оранжевым, когда восемь пар глаз уставились на меня. Откинувшись на спинку стула, я проигнорировала пристальные взгляды, впившиеся в мою кожу.
— Ты опоздала, — сказала Агнес со своего места во главе стола.
— Да, я знаю. У меня месячные. Судороги, вот и все.
Кто-то издал вздох веселья, другой — недоверия, а третий — раздражения от того, что ему приходилось меня ждать.
— У тебя, должно быть, какая-то болезнь, раз месячные случаются трижды в этом месяце.
Я пожала плечами.
— Я нерегулярная.
За столом раздалось несколько смешков.
Агнес вздохнула. Когда я впервые услышала ее имя, то представляла себе суровую старую леди; на самом деле она была всего на десять лет старше меня, с волосами цвета красного дерева и сильно загорелой кожей.
— Если ты снова будешь вести себя — нерегулярно, мне придется уведомить начальство.
Я нахмурилась, но, зная, что не хотела такого внимания, сказала:
— Я чувствую, как все налаживается, пока мы разговариваем.
— Хорошо.
Хлопнула входная дверь, и Агнес издала раздраженный звук.
— Что теперь?
В комнату вошла женщина.
— Извините, что прерываю! Я знаю, что опоздала, но в последнее время у меня было не так уж много времени, чтобы заскочить к тебе, и я подумала, что зайду поужинать.
Не рядом со мной. Не рядом со мной.
Агнес выдохнула.
— Рядом с Каламити есть свободное место.
Я вздохнула.
— О, великолепно.
Действительно великолепно.
Все подождали, пока она устроилась, а затем начали прибывать тарелки. Похоже, морковный суп. Тьфу. Что бы я сейчас сделала ради настоящей еды.
Я обводила царапины на деревянном столе, ожидая, пока слуги закончили приносить наши тарелки, когда кто-то толкнул меня локтем в плечо.
Я вздохнула, поднимая взгляд.
— Что?
— Не собираешься поздороваться?
Я действительно не хотела этого, но чувствовала себя великодушной, поскольку Генри был дома в безопасности. Кроме того, если ты не мог победить их, тогда убей их рационально... или что-то в этом роде.
Итак, я согласилась.
— Привет, мама.
Танцующие пары в темных освещенных углах.
Мебель выглядела зловеще.
Один или два голых посетителя.
Лифы с глубоким вырезом и разливающиеся кубки с вином.
Чтобы было ясно, ничего из этого не происходило. Это было то, что, как я привыкла думать, происходило в борделе в семь вечера; отдаленный звон церковного колокола снова возвестил о наступлении часа.
Вместо этого звон столового серебра и вздохи семи пресыщенных девушек наполнили столовую, наши движения были вялыми, поскольку удушающая жара просачивалась через разбитое окно, удушая нас всех.
Я предположила, что мое предположение было недалеким; это просто не происходило между семью и восемью часами, когда большинство заведений в Симбии закрывались на ужин.
— Мне кажется, я умру на такой жаре, — сказала Магдалена, откидывая с шеи свои огненно-рыжие волосы.
— На это можно было только надеяться, — пробормотала Джулиана рядом с ней, вертя ложкой в том, что на самом деле было морковным супом.
Магдалена только закатила глаза, подперев подбородок рукой.
— Ты слышала о фестивале? — спросила Синсара. — Это будет чудом — выбраться из этого гнетущего, душного публичного дома.
— У вас у всех есть дела поважнее, чем ходить на фестиваль, — сказала Агнес. Взгляды, которыми наградили ее семь девочек, чуть не опрокинули ее стул, но она продолжила: — До Дня всех сестер остался всего месяц. Половина из вас здесь еще не решила, что вы собираетесь делать. Никто не пойдет на фестиваль, пока я не получу ответ от всех, будете ли вы давать клятву или ходатайствовать о вступлении в ряды Высших Сестер. Тем, у кого плохой послужной список, — ее глаза метнулись ко мне, — лучше даже не тратить время на подачу петиции. Потому что вас не примут.
Я нахмурилась, откусывая кусочек хлеба и жуя.
— Там будет зверинец! — воскликнула Сара, сидя слева от меня, задрав ноги на стул, и читая газетенку со сплетнями, прислоненную к своим ногам.
Брови Агнес нахмурились.
— Девочки, вы слышали что-нибудь из того, что я только что сказала?
— И гонки на шлюпках, пять разных дорам и шоу со светом фонарей! — Сараи продолжила.
— Что за драмы? — Кармелла спросила свою младшую сестру. — Пожалуйста, скажи мне, что это казнь королевы Сефил! Я давно хотела посмотреть на это.