Это были мои глаза — всегда были. Иногда мне удавалось заставить их казаться молодыми и невинными, иногда мне было все равно, и я позволяла темноте сгущаться.
— Знаешь, есть способ победить их, — тихо сказала я.
Он приподнял бровь, затянулся трубкой и задумчиво выпустил дым.
— Тогда в чем же секрет?
Я улыбнулась, глядя на темную океанскую воду.
— Ты умрешь.
Мои шаги гулко отдавались по дереву.
Ностальгия, скользкое чувство, которое оставляло вас с тяжестью на сердце и чувством потери, по какой-то причине нахлынуло на меня, когда я увидела решительные и сильные взгляды Титанов, которые стояли перед кораблем, больше похожие на статуи, чем на людей.
Я вложила в свой голос больше радости, чем было необходимо.
— Джентльмены? Вы знаете, который час? Моя мама всегда говорит, что мне нужно взять с собой новые карманные часы, но...
— Нет, — рявкнул один из них.
Он был выше другого, его лицо немного заострилось. На нем было то же, что я всегда видела на Ролдане: облегающая куртка без рукавов, свободные штаны и сапоги. Все черное. И точно так же, как у Ролдана, ни у того, ни у другого не было красного кольца, включенного в их фирменный знак, только пара тонких черных линий опоясывала их предплечья.
Зазвонил церковный колокол, оповещая меня о наступлении часа, и я улыбнулась.
— О, неважно!
И тут я споткнулась, рассыпав кошелек по всему причалу, и монеты зазвенели по деревянным доскам.
— Упс, — сказала я, извиняющимся тоном поднимая глаза и видя обоих Титанов с выражением отвращения, искажающим их черты. — Я, уф, просто заберу это...
— Оставь их и уходи, — рявкнул тот, что повыше.
— Но...
— Уходи.
Я поднялась на ноги.
— А теперь послушай сюда. Я не какая-нибудь плачущая горничная, которую можно отпугнуть. Эти монеты мои, и я останусь, чтобы забрать их!
Выдающееся выступление, если не будет немного самонадеянным признавать это.
Они оба непонимающе уставились на меня, как будто не могли поверить в мою наглость. Но затем тот, кто говорил, медленно подошел ко мне. Трепет предвкушения прокатился по мне, и я встретила его непоколебимый взгляд. Он подошел ко мне, стоя так близко, что я была вынуждена сделать шаг назад.
— У тебя есть три секунды, чтобы исчезнуть, прежде чем я решу, что этому кораблю нужна женщина, чтобы оживить его.
— А обычно получается пригрозить вашим противникам хорошим времяпрепровождением?
Я чуть не подавилась смехом, увидев его ошарашенное выражение лица.
— Она сумасшедшая, — выплюнул он Титану, стоящему позади него, который только хмыкнул в ответ.
— Надеюсь, ты не возражаешь против того, чтобы переспать с сумасшедшей женщиной, — сказала я.
— Нет, — ответ последовал незамедлительно.
Я сдержала смех. Это начинало казаться слишком простым. Разве у титанов не было больше здравого смысла?
Я встретилась с ним взглядом.
— Ты совершил три ошибки. Хочешь, я расскажу тебе о твоей первой?
Его губы сложились в хмурую линию, но взгляд говорил о том, что он заинтригован.
— Встречаешься со мной.
Он провел языком по зубам.
— Вторая?
— Разговариваешь со мной свысока.
Он кивнул, как будто притворялся, что слушал, но на самом деле думал о том, должен ли он сначала убить меня или поразвлечься со мной.
— Третье?
— Влюбляешься в меня.
Он моргнул, затем недоверчиво рассмеялся.
— И как ты пришла к такому выводу?
— Легко, — я улыбнулась. — Ты сейчас упадешь на колени и признаешь это.
Его взгляд стал подозрительным, нерешительным.
— Сейчас же.
Его лицо исказилось от гнева и замешательства, в то время как казалось, что он переживал внутреннюю борьбу; но затем его колени с глухим стуком ударились о палубу. Казалось, что признания в любви давались ему немного тяжелее, чем стояние на коленях у моих ног, потому что он стиснул зубы, но не смог удержаться от нескольких слов изумления моей ‘красотой’ и нежности, сорвавшихся с его губ. Однако он мог поработать над выражением своего лица и не выплевывать в меня эти слова.
Так вот, вот как это выглядело — лишать мужчину мужественности. Оставалось надеяться, что Генри не наблюдал ...
Взгляд другого Титана сузился, когда он сделал шаг в нашу сторону.
— Арчер, — рявкнул он, но Арчер не ответил; вместо этого его глаза были прикованы ко мне, загипнотизированные, но по-настоящему ненавидящие каждое мгновение этого.
Я не знала, что мужчина мог выглядеть так, будто готов целовать тебе ноги, если ты ему только позволишь, и в то же время так, словно он хотел придушить тебя, пока я не начала убирать эти доки и заставлять работорговцев бросать свою повседневную работу.