О.
— Что ж, — сказала я, — думаю, этого достаточно.
Вокруг нас установился штиль, корабль казался пустым из-за тишины, и только пологая скала в неподвижной воде.
— Что ты делаешь в городе?
Я возразила:
— Чего ты от меня хочешь?
Он откинулся на спинку стула, вытянув ноги перед собой. Я представила, как он сидел, пока пара его женщин обмахивала его веерами. Было что-то забавное, но раздражающее в его потакании своим желаниям. В этом была разница между ним и Уэстоном. Возможно, они разделяли одно и то же отношение — мое ко многим вещам, но Максим был гедонистом — в то время как я верила, что у Уэстона были определенные вещи, к которым он стремился, однако взамен отказывался от многих удовольствий. Но от каких? Мне стало интересно.
Максим потер подбородок, обдумывая это, в то время как тишина во многом уняла легкую боль в моей голове.
— Знаешь, я знаю тебя лучше, чем ты думаешь.
Я усмехнулась, забавляясь.
— Я в этом сильно сомневаюсь.
— Я, наверное, знаю тебя лучше, чем Уэстон.
Я приподняла бровь.
— По крайней мере, я целовал тебя лучше, — сказал он с легким весельем в глазах, — хотя сейчас мне неприятно признавать, что я вообще целовал тебя.
Мои брови нахмурились, игнорируя его оскорбление в мой адрес как сестры.
— Откуда тебе это известно? Я не думала, что Уэстон из тех, кто любит поцеловать и рассказать.
Он некоторое время смотрел на меня, словно обдумывая, что он должен мне сказать.
— Мы с Уэстоном кровные братья. Мы были молоды и глупы. Порезали ладони и пожали друг другу руки. Наши отцы связали себя узами брака, когда были моложе, чтобы показать преданность между нашими городами; мы думали, что поступим так же, — он рассмеялся, совершенно невесело. — В жизни Уэстона происходит не так уж много событий, о которых я не знаю, и, к сожалению, наоборот. Иногда я ощущаю его эмоции как свои собственные. Я почувствовал твой маленький момент незадолго до... Ну, твоей магической зрелости или что-то в этом роде.
Я сузила глаза, глядя на него.
— Это не твое дело.
Он усмехнулся.
— Казалось, так оно и было, когда я почувствовал это и все такое. Однако, казалось, это длилось недолго, прежде чем я почувствовал сильнейшее сексуальное разочарование, которое когда-либо испытывал в своей жизни.
— Как ты, должно быть, был благодарен, что у тебя был свой гарем, — сказала я, изображая безразличие.
— Вполне, — он улыбнулся. — Хотя это конкретное веселье длилось недолго... Учитывая, что меня накрыла волна боли. Я думал, что кто-то действительно одолел Уэстона и убил его. Но боль просто продолжала нарастать. Я болел месяц. Это отложило мои планы по вторжению в Симбию, — он прищурился, глядя на меня, но я смутно заметила.
Мне всегда было интересно, что случилось с Уэстоном. Он сказал мне, что тоже умер бы из-за уз, но я знала, что это было не то, что произошло, когда он казался живым и здоровым, если спросить кого-нибудь в городе. По крайней мере, он немного пострадал от этого.
— Что ж, прими извинения от Ролдана, если хочешь, потому что именно он зарезал невинную женщину.
— Я так слышал, — протянул он.
Гнев вспыхнул в моей груди, когда он воспринял информацию с безразличным видом.
— Что с вами, мужчинами, не так, что убийство женщины для вас — просто еще один день?
— Самое интересное во всем этом то, что все это было сделано для защиты женщины. Или, я бы сказал, девушки.
Я запнулась.
— Что?
Он настороженно посмотрел на меня, но затем покачал головой, словно пытаясь прояснить свои мысли.
— Ролдан всегда был... ну, Ролданом. Наименее отзывчивый из всех нас. Но у него есть одно слабое место, и его отец знал это. Но даже без угрозы, я уверен, что он бы пытал тебя, если бы такова была договоренность.
— Что ты имеешь в виду под — договоренностью?
— Как ты думаешь, почему по всему городу развешаны плакаты с твоим изображением? Самые разные люди искали тебя. Ролдан был послан убить тебя по приказу семи королей, и он сделал бы это намного раньше, если бы там не было Уэстона.
Плакаты были расплывчатыми, совсем не намекающими на то, что короли официально приказали меня казнить. Это было немного чересчур для восприятия.
— После того, как Ролдан понял, что не сможет подобраться к тебе достаточно близко, пока Уэстон на твоей стороне, он вернулся в совет. Уэстон, конечно, совершил государственную измену, но никого, черт возьми, не волнует, когда их золотой мальчик сбегает с женщиной, которая могла бы разрушить все наше общество, если бы захотела.
Горько, сильно? — моей первой мыслью было.