Из музыкальной комнаты, где играла Марлена, по коридору лилась нежная мелодия органа. Она могла манипулировать чувствами с помощью своей музыки, но я думала, что большую часть времени она предоставляла нам самим пререкаться.
— Ты видела его всего несколько раз, — сказала Фарах, лежа в шезлонге. — Он не любит тебя, а ты его.
Изнуряющая жара заставила нас всех обмахнуться веерами и стать ленивее, чем воскресная шлюха. Ну, по крайней мере, те, кто работал в этом борделе; мы были закрыты по воскресеньям. День Господень и все такое. Заниматься проституцией — дурной тон.
— Любовь не измеряется временем, — ответила Джули.
Я почувствовала, как все закатили глаза при этих словах.
Раз в месяц проводилось собрание, на которое возможные будущие новички приходили познакомиться с нами, девочками. Мы должны были хорошо одеваться и вести себя наилучшим образом. Это было похоже на аукцион невест, и я ненавидела это. Мужчины ходили вокруг, беседовали и были милы, но я думала, что они заводили с нами разговор только для того, чтобы исследовать наши зубы и узнать о наших способностях и о том, как это могло принести им пользу. Я не хотела иметь с этим ничего общего, и я ни капельки не винила Агнес за то, что она не вышла замуж и вместо этого стала Старшей сестрой. Хотя, ни один из вариантов не казался настолько удовлетворяющим. И я слишком много раз облажалась, чтобы Верховное Сестринство было возможным.
— Он даже не взглянет на тебя, — ответил Фарах. — У тебя нет магии, и это все, что его интересует.
Глаза Джули сузились.
— Как ты можешь так говорить о нем? Мне жаль, что вы все находите любовь такой отвратительной, но я нет. И я не думаю, что Элис тоже.
Я закатила глаза, переворачивая страницу.
— И когда ты решила, что он романтик? Когда он протянул тебе свой бокал с вином, чтобы ты подержала его, чтобы он мог пойти поговорить с одной из других девушек? Или когда он пригласил Кармеллу на тот спектакль на площади после того, как ты спросила его, не хочет ли он пойти с тобой?
Она покачала головой, начиная нервничать.
— Он делает это только потому, что должен проявлять интерес ко всем девушкам, чтобы знать, кто лучше всего подходит, — она помолчала. — Может быть, если я просто пересплю с ним, он поймет, что мы созданы друг для друга.
Синсара кивнула со своего места на полу, в то время как Кармелла сидела на шезлонге позади нее и заплетала длинные черные волосы Син.
— Это тот способ, которым люди могут быть уверены, — она сказала это с озорством, и я оторвала взгляд от своей книги, одарив ее свирепым взглядом.
Я оглядела комнату, и большинство других девушек, казалось, были согласны с Синсарой в этом вопросе — и их забавляла возможность того, чем это закончилось бы. Сараи лежала на полу, слишком погруженная в газетенку со сплетнями, чтобы иметь собственное мнение.
— Честно говоря, Джули, я действительно не думаю, что это сработает, — вежливо сказала я.
Магдалена обмахнула лицо веером от этой невыносимой жары и, очевидно, почувствовав себя неловко из-за того, что не высказалась раньше, сказала:
— Это глупая идея, Джулиана. Каждая женщина знает, что если ты хочешь удержать мужчину, ты должна держать ноги сомкнутыми, чтобы заполучить его .
Джули нахмурилась.
— Потому что ты из тех, кто умеет говорить.
— Я не жду любви от того, что я делаю. В этом разница.
Синсара фыркнула.
— Ты мало что получишь от этого, кроме ЧУМЫ среди моряков, которых выберешь.
— Ты можешь отчитать меня после того, как побыла с мужчиной, который провел на корабле без другой женщины четыре месяца, пока не вернулся. Ты никогда не вернешься назад, — мечтательно ответила Магдалина.
— Сараи, — позвала Кармелла, — в этой газетенке есть объявление о завтрашнем празднестве?
— Нет, единственное, что есть в сегодняшнем выпуске — это новость о том, что наш принц Уэстон убил своего отца, короля.
Мне потребовалось мгновение, чтобы осознать это, а затем мои глаза расширились.
— Что? — сорвалось с моих губ, как раз в тот момент, когда по комнате прозвучали еще пять.
Взгляды всех присутствующих устремились на Сараи, когда она вытащила из середины газетной вырезки пергамент.
— Говорит, что убил его, — она пожала плечами. — Тоже похоже, — она развернула рисунок принца-титана, которого я когда-то знала, держащего за волосы голову своего отца.
Мое сердце замерло. Ранее любопытство переполняло меня, и я спросила библиотекаря о том, кто нарисовал плакаты по городу. Что ж, их нарисовали художники из нашей волшебной столицы, Райнер, которые могли запомнить малейшую деталь реального момента. Фотография, которую держала Сараи, была настоящей, и у меня внутри все перевернулось от холодного взгляда Уэстона.