— Бабушка, твоя история становится немного притянутой за уши.
Айседора улыбнулась.
— Так случилось, и если ты не хочешь этого слышать, то тебе и не нужно.
— Я хочу.
Айседора продолжила:
— Она узнала, что он не был человеком...
— Как? Из его головы выросли рога?
— Нет... У него, тьфу, были острые зубы.
Глаза ее внучки расширились.
— Как клыки?
Айседора пожала плечами.
— Вроде как.
— Что значит «вроде как», бабушка? У тебя не может быть «вроде как» клыков. Либо они у тебя есть, либо нет.
Айседора вздохнула.
— Я не считала тебя экстраординарной.
— Что такое — экстраординарный?
— Тот, кто много о чем знает.
— О. Кем он был, если не человеком?
Айседора улыбнулась.
— Это секрет.
Ее внучка застонала.
— Расскажи мне!
— Тебе нужно набраться терпения. Может быть, если ты будешь хорошо себя вести и не уснешь завтра на мессе, я тебе расскажу.
Девочка поджала губы.
— Бабушка, я не виновата, что голос отца Мэтьюза усыпляет меня. В любом случае, я не намного старше младенца. И им разрешено спать в часовне.
Айседора рассмеялась. Ее внучка была моложе или старше, в зависимости от того, что служило ее целям.
Девушка задумчиво склонила голову набок.
— Он умер, когда она ударила его ножом?
— Нет... Это только разозлило его.
— Как ткнуть медведя палкой? — спросила девочка.
— Совершенно верно, — ответила Айседора. — Девушка сбежала от принца и ушла одна...
— И он поймал ее! И бросил в свою темницу!
— Ну, нет. У него не было темницы.
Брови ее внучки нахмурились.
— У каждого принца есть темница.
Айседора подумала, что ей понадобится немного вина, чтобы закончить рассказ.
— Хорошо, он поймал ее. Он держал ее в плену только во время своего путешествия.
— И когда она поцелует его снова? — спросила девушка, не веря своим ушам.
— Я подхожу к этому.
Ее внучка раздраженно вздохнула.
— Он что, связывает ее и заставляет идти за своей лошадью? Она упадет, и ее потащат?
Айседора не была уверена, откуда у маленькой девочки такое воображение — оно было не от нее.
— Нет, он не был таким уж злым. Она ехала с ним на лошади.
— Но предполагается, что он плохой злодей!
Айседора приподняла бровь.
— Ты бы предпочла, чтобы он связал ее?
— Ну, да, в остальном она просто повсюду следует за злым принцем. Звучит глупо.
Айседора нахмурилась; это действительно прозвучало немного глупо.
— Ну, видишь ли, у него было очень... хорошее обоняние. Он мог найти ее, куда бы она ни пошла, так что у нее не было другого выбора, кроме как последовать за ним.
— Как волк!
— Как волк.
— Вот почему у него острые зубы, он волк.
Айседора покачала головой.
— Нет, это не так.
— Я не знаю. Я думаю, что так оно и есть, а ты всего лишь пытаешься принести интригу в историю.
Айседора вздохнула, ее внучка была настоящим испытанием, но, по крайней мере, в их маленьком коттедже не было скучных дней.
— Он не волк, — сказала она наконец, оставаясь твердой. Ее внучка могла бы убедить старика Браяра, что он снова молод.
— Хорошо, — растягивая слово, ответила девушка. — Итак, что произошло потом?
— Что ж, — Айседора поджала губы. — Она поцеловала его и после этого жила долго и счастливо.
Девушка нахмурилась.
— Она вышла замуж за злого принца?
Айседора пожала плечами.
— Принц пошел в часовню, покаялся в своих грехах и стал хорошим принцем. Затем принцесса и принц поженились, целомудренно поцеловались в губы, родили двоих детей и прожили долгую здоровую жизнь.
Девушка опустила взгляд на деревянные половицы, когда в маленький коттедж ворвалась тишина. Единственными звуками были тихие шлепки, когда кровь мужчины капала со стола на пол. Маленькая девочка закусила губу, склонив голову набок.
— Но, бабушка, все было совсем не так.
Айседора вздохнула.
— Я говорила тебе, что ты не сможешь повернуть историю так, как захочешь.
— Но я так не делаю. Все было не так.
Айседора уперла руку в бедро.
— Тогда как все прошло?
— Ты права, — прошептала девушка.
Айседора нерешительно наблюдала, как ее внучка ловит своей маленькой ручкой капли крови, стекающие со стола.
— В чем? — сумела спросить она, и волосы у нее на затылке встали дыбом.
— Принцесса действительно целует принца, — сказала маленькая девочка, опустив глаза на сложенные чашечкой ладони.
Айседора вытаращила глаза.
Темные глаза внучки встретились с ее глазами, на губах заиграла легкая улыбка.
— И тогда он вонзил ей нож в сердце, — прошептала она, держа руку над собой; кровь красными ручейками стекала из ее сжатого кулака на лиф платья.