— Это немного странно… — заметил мужчина, невольно вспоминая, как она в первый раз подбежала к нему.
Сам не особо горящий желанием обсуждать это, Максим старался изо всех сил. Он виновен, а значит и исправлять ситуацию ему.
— Это интересно! — возразила девушка. — Я введу тебя в курс дела, когда нога перестанет болеть.
Раз уж они столкнулись в третий раз, встретятся и в четвертый. Этот город сужал стены вокруг них, создавал петли, менял направления дорог. Ева уже мысленно прокрутила в голове несколько возможных «заданий» для него, чтобы он как можно больше опозорился.
— Нет, спасибо, — усмехнулся Максим.
— Нэть, спасыбо… — передразнила его Ева, закатывая глаза. — На минуточку, ты сбил меня на машине! Я могу делать с тобой все, что захочу!
Да, он считал их споры глупыми, детскими, но для Евы это было целой историей, полной ярких эмоций и событий. А если он с таким же успехом продолжит её раздражать, то она с радостью выстроит ряд препятствий в его жизни. Опыт-то есть.
— Не думаю, что ты сможешь сделать мне что-нибудь, что действительно будет походить на месть, если ты этого хочешь, — Максим постукивал пальцами по рулю и с улыбкой наблюдал за спутницей, которая принимала близко к сердцу слишком простые вещи.
— Думаешь? — спросила она, приподняв одну бровь. Девочка явно была недовольна таким заявлением.
— Почти уверен, — он смотрел на нее со снисходительной улыбкой.
— Вспомни потом свои слова, — Ева без разрешения открыла бардачок и, заглянув внутрь, достала оттуда черную папку. Уже можно приступать к игре.
— Положи на место, — сказал мужчина, задумчиво глядя на светофор и думая о том, что Света сейчас совсем одна сидит в театре. А он здесь, едет в больницу и, скорее всего, зря!
— Не, — она открыла замок и с любопытством стала рассматривать содержимое, словно ребенок, открывший ящик с игрушками.
— Положи, говорю, — Максим захлопнул папку и закинул ее в бардачок, но в руках девушки остались его права на машину.
— Меглин Максим Михайлович, — прочитала Ева, будто объявляя новый номер в КВНе. — Ужас какой… У тебя фамилия, как у маньяка в том сериале.
— Ну-ка, дай сюда, — он вырвал из ее рук документ, кинул его к остальным и с шумом закрыл бардачок, глядя на девушку взглядом строгого учителя. — Тебя не учили к старшим на «Вы» обращаться?
— В детском доме на этот счет не особо парились, — непринужденно ответила Ева, пожимая плечами. Хочет войны? Он её получит! Тем более, что сам заварил эту кашу. Ещё и с комочками!
— Так ты из детского дома?
— Ага, — девушка поджала губы и посмотрела на него с видом: «И что ты мне сделаешь?»
— Теперь понятно, откуда такое дурное воспитание, — выдал это Максим довольно грубо, но, после сказанных ею слов, он как-то по-другому взглянул на девочку. Выходит, она росла без семьи. К таким, как она, он всегда относился с пониманием, исходя из своей сложной ситуации в семье. Но она… сложнее всех остальных и одновременно проще.
— Я не собираюсь обращаться на «Вы» к человеку, который чуть не убил меня! И это я еще не проверила скрипку. Если там будет хоть царапинка, то клянусь, я убью тебя!
Из опущенного стекла рядом проезжавшей машины, на крик Евы обратил внимание крупный пес и выпучил глаза, вываливаясь из автомобиля, что довольно сильно позабавило Максима. Но говорить с собой таким тоном он даже своей невесте не даст, а эта девочка такое себе позволяет!
— В нашу первую встречу, ты уже общалась ко мне на «Ты»! — заметил он.
— Лучше бы я к тебе не подходила тогда! — она уперлась руками в сиденье и, нахмурив брови, смотрела прямо ему в глаза, отвлекая тем самым от дороги.
— А мне надо было послать тебя к черту и не было бы проблем! — Максим сильнее сжал руль, останавливаясь на красный светофор под пристальным взглядом чужой собаки. — Сидел бы сейчас со своей невестой в театре, а не торчал бы тут!
— Да пожалуйста! — выкрикнула Ева ему в лицо и демонстративно открыла дверь. Его слова больно кольнули сердце. — Никто не просил везти меня в больницу!
Она, совсем не задумываясь о больной ноге, вышла наружу, но резкая боль заставила ее снова вскрикнуть и застыть на месте. Девушка схватилась за дверцу, чтобы не упасть на дорогу. В глазах потемнело, и все вокруг закружилось. Сначала медленно, а затем затянуло Еву, словно в водоворот.
— Вернись в машину! — скомандовал мужчина и, быстро вставая, посмотрел на нее поверх крыши автомобиля. — Ты чего?
Девушка стояла, как вросшая в асфальт, вцепившись дрожащими пальцами в холодное железо. По пострадавшей ноге несколькими струйками стекала кровь, окончательно пачкая светлые балетки девушки. Максим быстро обежал вокруг автомобиля и вернул ее на место.
— Сиди смирно и не дергайся.
На светофоре загорелся зеленый, и стоявшие сзади водители начали нервно сигналить. Максим вернулся за руль и заблокировал двери, что попрепятствует демонстративным уходам Евы. Но повторять это еще раз она не была намерена, многого стоит. Девочка только сильно сжала губы, чтобы Максим не видел, как они дрожат, и зарылась руками в платье.
Дальше они ехали молча. Мужчина изредка поглядывал на Еву, а она отвернулась от него и, пряча слезы, смотрела на проплывающие здания. Нога болела разрывающейся болью, и девушка еле сдерживалась, чтобы не расплакаться перед почти незнакомым человеком. Негодование на почве его слов о невесте и страшная тошнота заставляли её дышать глубже и чаще. Со стороны это выглядело довольно иронично, как она насупила нос и крепко скрестила руки на груди, но внутри бушевал пожар…
Когда они подъехали к зданию больницы, она быстро смахнула со щек слезы и посмотрела на Максима, надеясь, что он оставит её одну и уедет. Но он вышел из автомобиля и открыл перед Евой дверь.
— Держись за шею, — Максим аккуратно поднял девочку на руки, и она снова почувствовала этот ненавязчивый запах одеколона. Обхватив его шею руками, она уткнулась носом в мужское плечо, и томно прикрыла глаза. К врачу, а не к алтарю, но все же…
— Где хирургия? — спросил Максим, когда они зашли внутрь.
— Дальше, по коридору. Последняя дверь слева, — ответила молодая медсестра, с неприязнью глядя на кровь, которая капала на кафель. Видимо, мыть придется ей.
Очереди в такой час не было, и мужчина зашел в открытую дверь кабинета. Ева поежилась, глядя на эти белые стены и вдыхая больничный запах. Воспоминания из детства мигом нахлынули, и она вздрогнула.
— Я хочу уйти отсюда, хочу уйти, — запротестовала девушка, сильнее прижимаясь к Максиму. — Унеси меня отсюда. Унеси, пожалуйста.
Он непонимающе посмотрел на неё и нахмурился. Её что-то сильно пугало, глаза Евы бегали по помещению, от коротких светлых шторок, по шкафу с разного рода бутыльками, до двери с надписью «Процедурная».
— Что у Вас? — громко поинтересовался пожилой доктор, не отрываясь от своих бумаг и продолжая что-то писать.
Он сидел за небольшим столом у окна, за стопками документов и карточек пациентов. Почти все в этом кабинете было белое, только плакаты с человеческими органами и надписями напоминали о существовании других цветов. Максим медленно усадил девочку на кушетку напротив врача и провел рукой по волосам.
— Машина сбила, что-то с ногой, — то ли виновато, то ли неуверенно произнес он.
— Опухла?
— Опухла и кровь идет! — возмущенная тем, что доктор даже не смотрит на неё, громко сообщила Ева.
— Выпишу вам направление. Сделаете рентген, — он что-то быстро написал на небольшом листке и протянул его Еве, так и не посмотрев на неё. — Второй этаж. Там справа железная дверь будет.
Девушка буквально выхватила листок, но старичок непринужденно продолжил писать что-то в тетради. Максим, не желая видеть, как она взорвется от возмущения, вынес девушку в коридор.
— Я попросила унести меня отсюда, если ты не услышал! — пытаясь высвободиться от его рук, напомнила Ева. — Пусти, я сама уйду. Пусти!