— Весело было в школе?
— Ага.
— Забавная у тебя школа. Все остальные школы в Нью-Йорке сегодня закрыты.
У меня перехватило дыхание.
— Да ладно, колись. Любой идиот догадается, что ты прогуливаешь.
— Ш-ш-ш! — Я испуганно оглянулась, не подслушивает ли кто.
А он продолжал, не обращая на меня внимания:
— Ни разу не видел, чтобы ты делала домашнее задание.
— Ты тоже никогда уроки не делаешь.
— Я-то никогда этим не занимался. Но ты же конченая зубрилка.
— Как думаешь, моя мама догадывается? — Я по-настоящему испугалась.
— He-а. Я догадался только потому, что сам такой.
— Правда? — У меня немного отлегло от сердца.
— Но я слышал, как одна тетка жаловалась твоей маме, что приходится работать сегодня, в День благодарения. У них тут это большой праздник. Так что лучше тебе побыстрее придумать оправдание.
Но мозги словно судорогой свело — пусто и страшно.
— Ну что? Что же?
— Например, скажи, что сообразила, только когда пришла в школу, — поразмыслив секунду, предложил он. — А потом вернулась домой и принялась за уроки, потому что к следующей неделе у тебя очень большое задание.
Мы добрались уже до трансформаторной будки рядом с конторой фабрики. Отпустили тележку, и она сама прокатилась еще несколько футов, замедляя ход.
— Я в долгу перед тобой.
Ма всегда учила меня, что долги нужно отдавать. Я вывернула карман посмотреть, нет ли чего-нибудь в подарок Мэтту, но обнаружила лишь обрывки туалетной бумаги, которые служили мне салфетками.
— Фигня, — бросил он. — Забудь. — И скрылся в клубах пара.
За окном офиса мелькнул силуэт Тети Полы, и я поспешила к своему рабочему месту.
Ма спрятала волосы под косынку, на правом виске у нее темнело лиловое пятно — видно, стирала пот.
— Привет, а у нас сегодня не было занятий, — с порога объявила я.
— Так почему ты не явилась раньше? — скрестила руки на груди Ма.
— У меня большое задание на следующую неделю.
— Что за задание?
— Текущие события, — мгновенно придумала я. — Нужно смотреть новости по телевизору.
Ма кивнула, но, похоже, поверила не до конца.
— И ты оказалась на фабрике ровно в то же время, что и после школы?
На этот раз я думала дольше.
— Я никогда не ездила на метро в другое время.
Ма принялась продевать пояс в петли юбки.
— О чем это вы там болтали с мальчишкой By?
— Да так, ни о чем.
— Тебя, похоже, что-то сильно удивило.
— Да нет, он просто звал меня поиграть после работы. — Мне даже удалось изобразить смешок. — Вот ведь бездельник.
— Думаю, с такими тебе следует быть начеку.
— Да, Ма.
Отложив юбку, Ма присела на табуретку. Внимательно посмотрела на меня.
— Не стоит водить дружбу с этими детьми. Ты всегда должна помнить, А-Ким, что если ты играешь с ними, говоришь, как они, учишься, как они, так же ведешь себя, — чем тогда ты от них отличаешься? Ничем. И лет через десять-двадцать окажешься там же, где остальные китайские девушки, — за швейной машиной на фабрике. А когда состаришься и не сможешь больше шить, будешь обрезать нитки, как миссис By.
Она помолчала, словно сомневалась, стоит ли продолжать.
— Большинство людей обречены на такую жизнь. Возможно, и для меня больше нет будущего. Мне уже не стать вновь учительницей музыки. — Я встрепенулась было возразить, но Ма остановила меня: — Это так. Но родители для того и существуют, чтобы жизнь детей была лучше. Ты не должна забывать, что в Гонконге была лучшей ученицей в нашей школе. И ничего не изменилось сейчас, известно это твоему нынешнему учителю или нет. Никто не может изменить твою природу, кроме тебя самой.
Ма притянула меня к груди.
— Прости, что притащила тебя сюда, — прошептала она.
Никогда, ни до, ни после, Ма не выражала столь явно сожаление по поводу нашего переезда в Америку. И я поняла, в чем отныне моя задача.
— Я вытащу нас обеих отсюда, Ма. Обещаю.
В понедельник придется вернуться в школу. Па скончался, а больше некому спасти Ма. Представить себе Ма обрезающей нитки было невыносимо. Я припомнила, что Тетя Пола говорила о братце Нельсоне — якобы учительница считает, что тот станет хорошим адвокатом. Не представляю, чем занимаются адвокаты, но, кажется, они зарабатывают огромные деньги. Ну уж если Нельсон на это способен, я тем более справлюсь.
Принятое решение странным образом принесло облегчение. Многочасовое сидение дома порождало лишь чувство вины и страх. А еще голод, холод и одиночество. В глубине души я осознавала, что это не может продолжаться вечно. И вот боги дали мне еще один шанс: за несколько праздничных дней я могла придумать объяснение, почему пропустила школьные занятия.