– А незачем искать уже, – задрав голову, изрёк, как глашатай, я. Гордость ударила мне в голову, заставляя высказаться. Лоб Нины заполнился морщинами.
– Помолчал бы уже, – огрызнулась соседка, уходя – разбудил, так хоть молчи.
Эта фраза показалась мне заготовленной.
– Иди, промой руку, – отмахнулась от меня девушка. – За дверью налево.
Я нашёл ванную, где стал мыть руки и лицо. Засохшая кровь под тёплой водой закапала свежей краской. Лицо не было даже поцарапано, с него так и не сбили спесь. Скорее, я чувствовал себя идиотом. Как я буду добираться до дома ночью? Пешком или на попутках? На такси я не собирался тратить ни копейки. Я ненавидел такси. Сидя на заднем сидении, у меня неизменно возникало ощущение, что мне оказывают услугу.
Вернувшись в комнату, я обнаружил, что девушка уже распаковала бинт, достала ножницы, йод и ватные диски.
– Закатывай рукав, – скомандовала она.
Нежными розовыми губами она еле слышно проговаривала свои действия, и я любовался ей, даже с размазанной по лицу тушью. Вся эта мазня на лице совершенно не подходила к её платью.
– Я так и не сказал тебе, что ты красивая, – уверенно проговорил я. Мне ни капли не было грустно, я оставался мужчиной, желающим и недалёким. Мужчиной, который хотел остаться у девушки на ночь.
Она дёрнула в стороны губы, и залила мне йод прямо в рану. На мгновение меня затрясло. Зашипела жидкость в ране или слюна у меня во рту, я так и не понял. Остальной процесс оказания первой помощи прошёл без осложнений.
Затянув узелок у меня на руке, она сказала, что пойдёт умыться. Не успела девушка подойти к двери, как та раскрылась, и перед ней предстала соседка.
– Забыла сказать, – глянула она на сидящего с глуповатым видом и перебинтованной рукой меня, – ты мне обещала платье это дать померить. Дай сейчас, а то, ещё замараете его ненароком.
Даже со спины я увидел, как щёки девушки покраснели. У этой соседки, несомненно, была способность смущать. Тогда я решил, что в отношениях девушки краснеют по любому поводу. Нина раскрыла шкаф, достала футболку и шорты и вышла из комнаты, с недовольством вытолкнув соседку из проёма. Я остался в комнате один.
Пока Нины не было, у меня появилась возможность осмотреть комнату. Милая бело-розовая отделка стен – единственное, чем можно было похвастать. В комнате был беспорядок. Неглаженые вещи и грязная посуда. Тапочки на полке и сохнущий на батарее бюстгальтер. Размер меня удивил.
Когда девушка вернулась, она совершенно преобразилась. Чёрная футболка, белое лицо. Ноги всё также оставались голыми, а губы нежно-розовыми. Она была не так уж хороша в домашней одежде и без косметики.
Я по-прежнему сидел на кровати, и на коленях у меня лежало пальто, а поверх него перебинтованная рука. На столе, на уровне моих глаз лежали три с половиной тысячи рублей, разбитые по купюрам.
– Что это? – спросила она таким грозным гневным голосом, что я испугался.
– Деньги за ужин, – ответил я. – Я же сказал, произошло недоразумение, и мне даже не дали заплатить. Здесь на сто пятьдесят рублей меньше, чем нужно, их я потерял в драке.
Я продолжал лгать, даже поступая хорошо. Ложь уже стала частью меня, и въелась в подкорку. А самое главное – она всегда удобной и легкой. Врать можно бесконечно, выдавить же хоть крупицу правды важной и правды стоящей всегда больно.
Девушка уже собиралась было возразить, но тут в дверь постучали. Я прочёл удивление на её глазах. Она открыла дверь. За дверью оказалась девушка лет двадцати семи с контейнерами в руках. Я прочёл удивление в её глазах.
– Увидела тебе в коридоре, – объяснялась она за свой поздний визит. – Контейнер котлет, контейнер цезаря. По сотке каждый. Возьмёшь?
– Давай, – резво ответила девушка, оборачиваясь. Её глаза заметались, нашли сумочку, но тут взглянули на меня. Рот девушки был слегка приоткрыт, я даже увидел кусочек языка. Развернувшись, она взяла пятьсот рублей со стола и обменяла на контейнеры.
– Помнишь, ты мне три сотни должна? – спросила двадцатисемилетняя.
– Да, возвращаю, – откликнулась моя, – спасибо.
Обрадовавшись деньгам, двадцатисемилетняя наклонилась к моей и почти неслышно прошептала:
– Твой новый парень? А Макс куда делся?
Нина скривила мину и, махнув рукой, захлопнула дверь. Затем взяла сумочку, достала оттуда кошелёк и положила в него оставшиеся купюры.
– Она так много готовит? – наивно спросил я, пока она убирала сумку в шкаф.
– Она работает в гостинице, – отбрасывая со лба прядь волос, отвечала девушка, – забирает оставшееся себе или другим продаёт. Типа бизнес.