— Мы подходим к последней и наиболее волнующей части эксперимента, — сказала она, — теперь все зависит от вас одного, Эл.
— Продолжайте! — потребовал я.
Она завела руки за спину и сцепила пальцы у себя за головой, затем медленно согнула спину.
— Все, что от вас требуется, Эл, — прошептала она, — это немедленно взять меня в страстном порыве.
Действительность превратилась в фантастику, подумал я ошеломленно. Неприметная женщина-биолог неожиданно сделалась полуголой арабской танцовщицей, требующей от меня несдерживаемой страстной любви!
— Кэй, дорогая, — прошептал я, задыхаясь от счастья, — я иду!
Я сорвался с дивана, уподобляясь стреле, выпущенной Купидоном из лука, и устремился через разделяющее нас пространство к ней. Оказавшись всего лишь в двух шагах, я внезапно остановился. То есть остановились мои ноги, все остальное продолжало спешить к ней. Но это было невыполнимо, раз ноги мне не подчинялись.
Кэй все еще стояла неподвижно, ее великолепное тело изогнулось в призывной позе… Я почувствовал, что пот струится по моему лицу, и я сделал титаническое усилие заставить проклятые ноги снова двигаться. Но я прирос к месту, неподвижный и обессилевший. Мне это снится, со слабой надеждой подумал я, ночной кошмар, необходимо проснуться!
— Эл, возлюбленный!
Кэй уперлась руками в бока.
— Если это розыгрыш, я считаю, что тут нет ничего смешного. Я хочу сказать, мне нравятся мужчины с чувством юмора, но надо знать, когда и над чем шутить.
— Что-то случилось с моими ногами, — пробормотал я растерянно. — Я не могу сдвинуться с места.
— Попытайся расслабиться, дорогой. Ты перенапрягся, только и всего.
Я старался расслабиться, Господи, как я старался! Неожиданно у меня появилась уверенность, что ничего не удастся сделать, я обречен до конца своих дней оставаться живым монументом крушения человеческих надежд.
— О’кей, Эл… — Кэй глубоко вздохнула. — Значит, ты просто сейчас не можешь расслабиться. Не переживай из-за этого. Если ты не можешь прийти ко мне, я сама подойду.
Ее небесно-голубые глаза сияли, обещая экзотические наслаждения.
— Очень близко, — пробормотала она, — уверена, что мне удастся перебороть в тебе это застарелое напряженное состояние.
Она шагнула навстречу мне, и в тот же момент мои ноги свело подо мной, я отступил назад. В ее глазах промелькнуло изумленное выражение, затем она слегка повела плечами и сделала еще один шаг. И вновь повторилось то же самое, я по-прежнему оставался в двух шагах от нее.
— Это игра? — холодно осведомилась она.
Я посмотрел вниз на свои ноги, пораженный их коварством, и ничего не смог ответить.
— Ладно, — через какое-то время сказала Кэй, — коли тебе вздумалось вот так поиграть, Эл Уилер, дело твое. Но поскольку я уже зашла далеко, я не отступлю.
Она решительно двинулась ко мне, я с равной решительностью отступал от нее. Она пошла быстрее, мои коварные ноги тоже увеличили скорость. Таким манером мы обошли вокруг комнаты. Наконец мои ноги уперлись в край кушетки, так что совершенно неожиданно я оказался сидящим на ней.
— Ну! — рявкнула она, шумно дыша носом, свернулась у меня на коленях, обвила мою шею руками, едва не задушив меня, и впилась зубами в мою нижнюю губу.
Внезапно на меня напал самый настоящий ужас. Я понял наконец, что это был, несомненно, оживший ночной кошмар, ибо Кэй совершенно исчезла.
— Ты — мерзкий зверюга! — кто-то страстно рыдал неподалеку. — Я убью тебя за это!
Я посмотрел вниз и увидел Кэй, лежащую посреди ковра на спине. И тут до меня медленно дошел весь ужас произошедшего: должно быть, я отбросил ее. Одна длинная шелковистая прядь ее волос закрыла половину ее лица и застенчиво спряталась в ложбинке между двумя снежно-белыми грудями. Эта черная атласная оборочка вокруг ее шеи, сообразил я с острым чувством, в действительности была ее бюстгальтером, который просто не был приспособлен к такому грубому обращению, которое он претерпел по моей милости.
— Я думаю, этого достаточно… — Теперь голос Кэй звучал устало. — Вам не требуется больше никаких доказательств.
— Чего? — простонал я.
— Прежде всего того, что я была права в отношении вас! — бросила она. — Вы не позволили мне приблизиться к себе менее чем на два ярда. Посмотрите теперь на самого себя. Вы в ужасе от одной мысли о возможности физического контакта с женщиной.
Ее божественная грудь бурно заколыхалась, так глубоко она вздохнула.
— Вы почти плачете.
«А кто бы не заплакал», — горько подумал я.