Пепси фыркнул от смеха и прикрыл рот рукой.
— Представляю, как она будет выглядеть в твоей шляпе. — он прожевал, а потом только добавил: — Я кстати, без шляпы тебя не узнал. Если бы не Амон, так и дожидался бы девушку в шляпе, хотя ты её при мне сняла.
Генка улыбнулась. Когда она вернулась к убитой женщине, то слышала в толпе разговоры, что видели рядом девушку в шляпе, но без шляпы её никто не узнавал.
— Да, очень сильный образ, запоминающийся. А сними шляпу, и никто тебя не вспомнит. Да, была тут такая, в шляпе, но ты — не ты, не скажешь наверняка.
Она тяжело вздохнула и привалилась к стене.
— Спасибо, Пепси!
— Пожалуйста! Ты как-то вяленько выглядишь. Нога болит?
— Болит, и лихорадит, но, ничего, я справлюсь.
— Я там принёс тебе всё, что выписали. Ещё бинты, шприцы, и в аптеке посоветовали какую-то мазь.
— Я верну. Как денег добуду — верну.
— Забудь! Я понял, эта женщина в парке, тебе денег обещала. Ты прямо в отчаянии была.
Генку устроила эта версия.
— Зря ты за мной пошёл, — она встала. — Зря вообще со мной связался.
— Ничего не бывает зря. Чай будешь?
Она отрицательно покачала головой.
— Кофе?
— Я не пью ни чай, ни кофе. Воду. Иногда горячую.
Она похромала назад в комнату. Зашумела вода. Чайник звякнул о плиту. Зашипел газ.
После завтрака, укола обезболивающего и стакана кипятка ей стало намного лучше.
— Я, конечно, понимаю, что собака и всё такое, — парень поставил посреди комнаты ведро с водой и с воинственным видом опёрся на швабру, как Гендальф на посох. — Но в такой грязи жить нельзя.
— Собираешься мыть полы? — Генка с любопытством смотрела на него с дивана.
Он приставил швабру к столу. Нагнул голову, чтобы лучше видеть корешки составленных стопкой книг. Большинство из них — словари. В промежутках между заказами Генка подрабатывала переводами.
— Ну, и пылища тут у тебя, — он брезгливо сморщился, глядя на свои пальцы. На столе остался свежий след. — Ты вообще когда-нибудь убираешься?
— Нет. А зачем? Всегда можно подцепить на лавочке какого-нибудь паренька, который и покормит, и уберётся.
Он посмотрел на её улыбку недобро, но промолчал. Раздвинул шторы, открыл настежь окно, чихнул.
— Будь здоров! — Генка поплотнее закуталась в одеяло, такой он устроил сквозняк.
Шум дневного города ворвался в комнату. Крики резвящихся детей, гудки машин, лай собак, музыка на волнах какой-то радиостанции.
Как ей порой не хватало этих простых житейских радостей, сочувствия, заботы. Она смотрела на пыхтящего парня с тряпкой в руках. Но вот скажи ему сейчас, что она убийца и его как ветром сдует. Ещё и в полицию побежит. Хотя, нет, в полицию вряд ли. А она взяла бы его в свою команду. Трудолюбивый, самостоятельный, не болтливый, не любопытный. Его резюме по всем пунктам соответствовало правилам вступления в Клуб, который Генка когда-то придумала, надеясь найти единомышленников. Осталась незаполненной только графа личных достижений.
— Пепси, хочешь вступить в Клуб отчаянных, но благородных?
Он улыбнулся, но махать шваброй не прекратил.
— А что там нужно делать?
— Ничего особенного, но задачи клуба до вступления в него не раскрываются. А требования к кандидатам понятны из его названия.
— А что сделать для вступления в клуб?
— Ответить на два вопроса.
— И всё? — он посмотрел на неё недоверчиво. — Ладно, давай попробую.
— Первый вопрос. Скажи, Пепси, в свои двадцать один чего ты в жизни достиг?
— Ну, я институт в этом году закончил, — даже со спины она видела, как он гордо расправил плечи. — Этого мало?
Он через плечо оценил её кислое лицо.
— Это ни о чём. Все заканчивают институты. Скажи ещё, что ты школу закончил.
— Конечно, иначе я бы не поступил в институт.
— И что ты делал в школе?
— Учился, — он пожал плечами. — Хорошо учился.
— Да, да, иначе ты бы не поступил в институт. А ещё?
— Нууу, — он разогнулся, замер с тряпкой в руке. — Я поправился на десять килограммов.
— Ясно, — сказала она без выражения. — А в институте?
— В институте ещё на десять килограммов поправился.
Генка сморщилась.
— Есть что-то настоящее, что ты действительно сделал? Просто для себя. Просто захотел и сделал.
Парень задумался, мокрой рукой приглаживая волосы на затылке.
— Ладно, — она махнула рукой. — Забудь!
— Подожди, подожди, — встрепенулся Пепси и глаза его загорелись. — Однажды я задержал дыхание под водой на полторы минуты. Я лежал в ванне и смотрел сквозь воду на часы. Секундная стрелка ползла так медленно. Уже на тридцатой секунде мне захотелось вздохнуть. Но я терпел. И на сороковой тоже. А когда она пошла на второй круг я уже почти умер, но даже не выдохнул. Я терпел, и терпел, и терпел, а потом только выдохнул. И продержался ещё десять секунд. И да! — он победно тряхнул кулаком. — Я сделал это!