На этом трубку положили.
Энджи ошалело уставилась на свой мобильный: что за чепуха? Какая еще такая Джилли Монеган? Имя казалось смутно знакомым. Голос был старушечьим, скрипучим, но уверенным и властным, как у человека, привыкшего добиваться своего.
Энджи зашла в раздевалку и стянула мокрую от пота одежду. Стоя под душем, она обдумывала странный звонок.
Джилли Монеган зацепила Энджи двумя словами: «расследование» и «висяк». Обещание щедрого вознаграждения стало лишь приятным бонусом.
Хотя Энджи не имела права вести расследование без лицензии частного детектива, а лицензии ей не видать, пока она не проработает установленный законом срок в каком-нибудь детективном агентстве, она решила съездить к Джилли Монеган – любопытство пересилило.
А район-то дорогой, думала Энджи, вытираясь чистым полотенцем. Открывая шкафчик, она вспоминала, что ей известно о Харлинг-Пойнт: расположен на большом мысе, далеко выдающемся в океан, исторически злачное место – раньше там торговали контрабандным спиртным, работали бани, рестораны и дансинги. Сейчас там селится финансовая аристократия и мультимиллионеры со склонностью к элегантным дизайнерским домам. Заинтригованная, Паллорино оделась, натянула кожаную куртку и забросила сумку на плечо.
Помахав на прощанье Чаю, она вышла под холодную морось. Уже начинало смеркаться – в это время года дни пасмурные и совсем короткие. Сев в машину, Энджи завела мотор и задом выехала с парковки. Она позвонила Мэддоксу через блютус, надеясь, что он еще не ушел в «Летающую свинью»: сегодня пятница, а его отделу есть что отпраздновать – они только что завершили крупное расследование.
Отдел Мэддокса задержал и предъявил обвинения серийному насильнику, нападавшему на женщин в районе Харрис-Парк последние пять месяцев. Это было знаковое событие и для отдела, и для нового мэра, и для руководства полиции, доказавшее эффективность нового комплексного подхода к расследованиям. Это была персональная заслуга Мэддокса, который лично отобрал к себе в отдел лучших детективов.
А еще это было расследование, в котором участвовала бы Энджи, останься она в управлении. Маньяки были ее специальностью. Этого негодяя должна была ловить она.
– Привет, – начала она, едва Мэддокс ответил. – Хотела тебя услышать, перед тем как вы всем отделом закатитесь праздновать в «Свинью».
Он попросил ее обождать секунду, и Энджи слушала, как Мэддокс с кем-то говорил.
– Извини, – сказал он в трубку, – заканчиваем тут по мелочам с Харрис-Парком, пока государственный обвинитель здесь. Что ты сказала?
– Ничего. Я просто хотела тебя услышать.
– Мы идем в «Свинью» на час скидок. Хочешь с нами?
– На литрбол ваш, на радость Лео и остальным? Даже не мечтай! – Паллорино замолчала, подавляя внезапную вспышку гнева и обиду оттого, что ее исключили, задвинули, не взяли, хотя не идти она решила сама. Эти старперы выдавливали ее из полиции с самого начала, и в конце концов им это удалось – по крайней мере, так считали Лео и некоторые другие. – Зачем ты меня вообще туда приглашаешь? – не удержалась она.
– Прости. Я и сам туда иду только по той причине, что…
– Потому что это твой отдел и твое расследование. Задержание серийного преступника и предъявление обвинений – действительно большая победа, обязательно отметьте. А я посмотрю «Нетфликс» и пораньше лягу спать.
– Как твои поиски работы?
Настроение у Энджи испортилось окончательно. Мэддокс снова спрашивает о ее ежедневном бесплодном марафоне, а ей снова нечего ответить.
– Обдумываю вакансию телохранителя, – сухо ответила она, останавливаясь на красный свет и включив дворники.
– Это же разъезды по несколько месяцев!
На светофоре загорелся зеленый, и Энджи тронулась с места.
– Может, и нелишне иногда выбираться из города.
Мэддокс помолчал. Когда он заговорил снова, его интонация заметно изменилась:
– Значит, свадьба и поиски дома опять откладываются.
– Совсем ненадолго! Я же вообще без работы, Мэддокс. Потом подвернется что-нибудь еще.
В трубке наступила тишина.
– Алло!
– Алло, алло. Энджи, должен быть другой вариант. Не хватайся за что попало. Мы пока можем съехаться, зажить вместе. Я в состоянии…
– Что? Обеспечивать меня?
– Разумеется.
Энджи чуть не застонала от бессилия. Худший из кошмаров – вместо полной независимости связать себя узами брака и полностью зависеть от партнера. Это означало перечеркнуть все усилия последних десяти лет.