Ее подруга кивнула:
– Боже, да! Все в курсе.
Это только подогрело любопытство ее спутницы, и миссис Литтон продолжила:
– Лори в этой семье всегда был паршивой овцой. Поэтому Девоны оставили все свое огромное состояние Барбаре и поручили ей заботиться о брате. Лори – пылкий молодой человек, и это только разозлило его. Он быстренько запаршивел еще сильнее. Его исключили из колледжа, и он завел плохие знакомства. Он играл, всегда был в долгах, по которым приходилось платить и Барбаре. Она долго не могла его образумить. Они оба, знаешь ли, были очень молоды. Ей было около двадцати четырех, Лори – на год младше. Но в прошлом году ей пришла в голову одна идея, поистине нечто удивительное.
Глаза миссис Ренуэй заблестели от любопытства.
– Расскажи мне, что случилось! – взмолилась она.
Миссис Литтон с довольным выражением на лице откинулась на спинку скамейки. Она была уверена, что ее собеседница просто сгорает от нетерпения.
– Ну, – сказала она, – Барбара предложила Лори пари, и он принял его. Они оба должны были поехать в Нью-Йорк, жить там в течение года под вымышленными именами, никому не рассказывая, кто они есть на самом деле, самостоятельно зарабатывая себе на жизнь. У каждого было по пятьдесят долларов, и рассчитывать они могли только на себя. Лори должен был завязать со всеми скверными привычками и начать зарабатывать сам. Если за этот год он заработает больше, чем сестра, то Барбара за каждый лишний доллар должна была выплатить ему пять. Если бы он продержался этот год, то независимо от результатов эксперимента она отдала бы ему десять тысяч долларов. Они с Барбарой должны были жить в разных частях города, не знать адресов друг друга и могли увидеться лишь дважды.
Она остановилась, чтобы перевести дыхание. Ее подруга нетерпеливо ткнула ее локтем в бок.
– Продолжай! – взмолилась она. – Что случилось дальше?
– Нечто весьма неожиданное, – хмыкнула миссис Литтон (все друзья Барбары, рассказывая эту историю, в этом месте всегда хмыкали точно так же). – Барбара, наша умная Барбара, – продолжила она, – чуть не умерла от голода. А Лори, паршивая овца, после неудач и ошибок прибился к каким-то людям из театральной среды и наконец вместе с успешным драматургом написал пьесу. Возможно, отчасти ему повезло. Но пьеса имела оглушительный успех, Лори выиграл пари, и Барбаре пришлось выплатить ему небольшое состояние, чтобы сдержать слово.
Миссис Ренуэй сочувственно улыбнулась.
– Это прекрасно, – сказала она. – Для Лори! Как ты думаешь, он полностью излечился от своих пороков? Ведь он так молод и так хорош собой…
– Видимо, да. – Произнося это, миссис Литтон сомневалась в излечении Лори. – Пока что за ним ни грешка, и он увлечен своей новой работой. Но, разумеется, его будущее в руках Божьих, потому что Барбара с мужем едут в Японию праздновать медовый месяц, а Лори остается один в Нью-Йорке до конца зимы. Кстати, мужа Барбара нашла в Нью-Йорке. Он работает на бирже, его зовут Роберт Уоррен. Пари она не выиграла, зато мужа получила – встретила его, когда работала в почтовом отделении какой-то компании за семь долларов в неделю…
Миссис Литтон умолкла и выпрямила спину.
– Они идут! – возбужденно прошептала она. – О, боже правый! Я надеюсь, что не заплачу! Я всегда плачу на свадьбах, сама не знаю почему.
Толпа снаружи начала гомонить – явно увидев невесту. Эхо голосов провожало ее в церковь.
– Рабочие обожают Барбару, – прошептала миссис Литтон. – Она построила большой клубный дом для них два года назад, и она президент большинства их клубов.
Сидящий за ней Джимми Хэрриган, поневоле слушавший их беседу, презрительно вздохнул. Если эта дама так много говорит о мисс Девон, почему она не рассказывает ничего стоящего? Почему она не спешит поведать о том, что мисс Девон лучше всех женщин в клубе играет в гольф и не оставила никаких шансов миссис Литтон в прошлом месяце? Почему она умалчивает о том, как щедра мисс Девон, покупая тележки, перчатки и одежду для кедди? И почему она не упомянула, каким поистине благородным был Лори Девон, – вместо того, чтобы повторять ту старую историю, которую все знали?
Но сейчас миссис Литтон восхищалась красотой невесты, и Джимми от всей души был с нею согласен.
– Как чудесно она выглядит! – выдохнула та. – И она, и Лори – оба так прекрасны, что затмевают всех. О боже, я заплачу! Я точно заплачу! И мой нос станет пурпурным.
Волнение зевак на улице передалось почтенному собранию в церкви. Сидевшие на скамейках стали оборачиваться. Поплыли под своды церкви первые ноты свадебного гимна. Друзья, знавшие и любившие Барбару с детства, те, кто знали ее мать и отца, теперь смотрели на ее фигуру в белом, пока она медленно шла к алтарю, держа под руку брата, и видели девушку словно сквозь легкую дымку.