Лю Цянь пытался встать, но его рука была настороже. Три красных глаза смотрели на меня, искали слабости.
Я ползла к персиковому мечу. Кровь текла из раненого запястья. Я пыталась дразнить змею, но слова вырывались с неровным дыханием:
— Не можешь… достать… меня… глупая… змея.
Лю Цянь уже не пытался встать. Он вытащил из кармана желтую бумажку. Я была в пяти футах от моего меча, и он взмахнул рукой с бумажкой.
Она была в форме человечка, и бумажка полетела ко мне. Он летел низко и быстро, укусил мою шею.
— Ай, — сказала я. Укус кололо. Бумажный человечек летал. Он развернулся в воздухе, чтобы снова на меня напасть.
Отец смеялся над ними. Звал жалкими.
Я схватила его в воздухе и смяла.
Но их появились десятки. Они окружили меня, мешая видеть. Они кусали, и раны болели. Их было так много, что уколы боли мешали думать. Боль не затмевала. Укусы были пустяками, но сбивали с мыслей. Но я слышала звук разрушений. Кулу-Янлин закончил разбивать вторую стену. Обломки кирпича падали на землю.
Я слышала не только стук. Динь-динь-динь. Динь-динь. Динь.
Я слышала звук и знала, как могу остановить Кулу-Янлина. Или хотя бы замедлить.
Я могла ударить его фуникулером.
План придал мне сил. Я поползла среди бумажных человечков. Они жалили меня укусами. Схватив персиковый меч, я встала на ноги среди фигурок.
Но отец говорил мне, что сделал. Он не персиковым деревом убивал бумажных человечков. Он использовал сталь. Я вернула меч за пояс, заставила себя выпрямиться среди облака фигурок и вытащила веревку с дротиком.
Начать было не просто. При каждом повороте груз попадал по человечкам и замедлялся. Но и врагов становилось меньше. После десяти или двенадцати поворотов веревка с дротиком ускорилась. Она резала бумагу, словно пыль.
Лю Цянь мрачно смотрел на меня. Он пришел в себя после падения и встал. Его рука шипела, звук был таким, словно кинжал скользил по кости.
Я повернулась к ним. Я могла сразиться с Лю Цянем с веревкой. Я могла ударить по духу персиковым мечом. Но за ними был великан, из-за которого рухнуло одно здание Си Лянь. Он начал бить стены второго здания.
Еще немного, и он уничтожит юго-западную сторону квартала, сделав ее обломками.
Я крутила веревку с дротиком и побежала к канатной дороге.
28
— Выходите, — сказала я людям в фуникулере. — Живо.
Они повернулись, пару мгновений смотрели на меня, а потом разнесся шепот:
— Это дочь экзорциста.
Они тут же ушли, остался только работник. Он был крупным белым мужчиной с короткими рукавами. Только сильные работали тут.
— Эй, ты что творишь? — спросил он на английском.
— Смотри, — сказала я на английском и указала.
— Чё? — сказал он. — Что ты сказала?
— Смотрите туда, — сказала я, стараясь произносить слова четко.
Работник прищурился.
— Не понимаю, — сказал он.
Я вздохнула и указала на Кулу-Янлина.
Он проследил взглядом. Его лицо стало пустым. Он видел монстра в свете луны. На десять футов выше зданий. Скелет сиял желто-белым под луной.
— Ох, — выдохнул он. — Что?
— Слушай внимательно, — сказала я отчетливо на английском. — Эта штука уничтожит квартал, а потом остальной Сан-Франциско. Это убьет всех, кого вы любите. Я придумала лишь один способ остановить его. Нам нужно ударить его фуникулером.
Не знаю, сколько слов понял работник, но немного понял. Он посмотрел на меня, а потом на его лице появилось понимание. Через миг в глазах вспыхнула решимость. Он прикусил губу и кивнул, а потом повернул руль фуникулера. Руль напоминал большие щипцы. Его руки напряглись, он сжал ими кабель.
Фуникулер дернулся и полетел вперед. Динь, он ускорялся. Динь-динь. Динь-динь-динь.
Я выдохнула с облегчением. Он поможет мне, он знал, что делает.
Работник хотел остановить фуникулер, открыл щипцы и включил тормоза. Никаких тормозов. Фуникулер гладко двигался по тросу, тяжелый, как камни, и двигался так быстро, как бежал бы человек. Он дождется, когда трос будет как можно ближе к тросу, а потом отпустит фуникулер. Если повезет, он попадет по Кулу-Янлин. Главное, угадать.
Но это могло нас убить. Работник тоже это знал, но гнал к монстру. Его смелость и готовность рисковать собой впечатляли. Я думала, так умеют только китайцы.
Фуникулер набирал скорость, мы ждали в напряженной тишине. Мы были на расстоянии улицы. Половины улицы. Летели к монстру. Я заметила Лю Цяня на улице. Он смотрел на фуникулер, потрясенно раскрыв рот. Он что-то сказал. Монстр повернулся к нам. Огни в его пустых глазницах вспыхнули зеленым. Работник потянул трос. Мышцы напряглись.
Кулу-Янлин открыл рот. Челюсти раздвинулись, как не могли люди. А потом заорал.
Голоса, крики и боль потери сотен мертвых вырвались из его горла, усиленные при этом.
Звук разрушал. Оглушал. Фуникулер гремел вокруг нас. Кости грохотали во мне, и мир заполнило отчаяние. Ненависть и агрессия, одиночество звенели в голосе великана. А еще голод, безумие от голода. Безумный голос скелета гудел в голове, лишая мыслей. Я хотела плакать. Я хотела истекать кровью, страдать, что-то чувствовать, а не страх сотни мертвых, что заполнял мой разум.
Шум гудел в голове, я увидела лицо мужчины. Он сжимал руль. Мышцы застыли, но глаза налились кровью. Его лицо стало еще бледнее. Его волосы торчали, казалось, голова его лопнет.
— Сейчас! — крикнула я. За шумом голосов Кулу-Янлина мой голос было едва слышно. — Отпускай!
Не было видно, услышал ли он меня.
— Давай! — кричала я. — Давай! — он смотрел вперед с усталым и жалким видом. Он склонился, голова была между колен. Зажав уши руками, он завизжал.
Крик Кулу-Янлина длился секунды, а ощущалось это как часы. Звук терзал агонией, я не могла думать или действовать.
А потом звук пропал. Я оказалась сжавшейся на полу фуникулера, руки были на ушах, слезы лились по лицу.
И кабинка все еще была прицеплена к тросу.
— Айя, — сказала я и ударила недовольно кулаком по стенке фуникулера. Опять мимо.
Я встала на ноги. Голова кружилась, звенела от безумного крика Кулу-Янлина.
— Все равно спасибо, — сказала я мужчине на английском и спрыгнула на улицу.
Квартал сошел с ума. Казалось, шумят волны, но это были крики паники людей. Люди бежали во все стороны, кричали при этом. Каждый пару секунд бил барабан низким звуком, Кулу-Янлин ударял кулаком по кирпичным стенам зданий Си Лянь.
Тело болело. Мои планы снова провалились. Лю Цянь преуспел. План протаранить монстра фуникулером ни к чему не привел. Гуд кулаков, бьющих по кирпичу, звучал по улицам. Я посмотрела на Кулу-Янлина. Он был огромным, сиял в лунном свете, невероятный скелет с сияющей ци, которого вело безумие сотни людей. Он был этажей в пять.
Чайки перегруппировались. Сотни летали между треснувшими желтыми костями Кулу-Янлина. Призраки носились в скелете, не крича, как раньше, а с шипением. Это была моя армия, все, что я смогла направить против разрушителя, но они могли лишь замедлить Кулу-Янлина. Я не знала, как его остановить.
Я вздохнула. Кулу-Янлин был со свободными руками. Он оторвал кусок кирпичной стены в семь или восемь футов размером и бросил на улицу. Стена рухнула на угол улицы с гулом, сбив еще один телеграфный столб.
Кровь текла из ран на запястье, где меня укусила змея. Я так устала. Я боролась днями изо всех сил, дошла до этого момента, но зря. Я никак не могла изменить грядущее. Скелет показал мне, как мало я могу. Я видела разрушение, но ощущала себя маленькой и испуганной.
Страх был частью моей жизни, сколько я себя помнила. Когда я была маленькой, я сжималась на дне колодца, надеясь, что монстр не найдет меня. Я слышала, как в это время умирает деревня. Я не буду больше прятаться.
Умный человек сдался бы. Ушел бы. Но никто не хвалил меня за ум. Никто, кроме мужа, но он умер.