Она села на кровать и бережно расправила белый конверт. Потом поднесла его к лампе, чтобы убедиться, на месте ли те четыре листка бумаги, которые она днем держала в руках. Она то ласково прижимала письмо к груди, то гладила его, как любимого котенка. Потом вспомнила слова подруг о том, что достоинства, характер, ум любого парня можно узнать по почерку. Если парень серьезный, верный своему слову, если он способен до гроба остаться преданным другом, почерк у него будет ровный, красивый, как напечатанный. Если он — веселый, с открытой душой, умный, но взбалмошный, тогда почерк у него крупный, размашистый. Если он заурядный, но ловкий, пронырливый, умеющий в самом трудном случае упасть на лапы, как молодой кот, буковки у него будут мелкими и ровными, похожими на мышиный след. А талантливые люди — поэты, писатели, композиторы, артисты, ученые — пишут так, что их почерк не разберешь…
Толкын дурашливо прижала белый конверт к груди и закрыла глаза. Казалось, что она говорит со всевышним. Но думала она о джигитах. Одни казались ей слишком серыми и скучными. Других она не понимала, третьих отвергла с отвращением и презрением. А вот о четвертых думала с уважением и робостью.
«Интересно, каким окажется Наурыз», — вздохнула Толкын и сразу застыдилась своей смелости. Она всмотрелась в буквы письма и густо покраснела. Такое с ней случалось, когда она бывала застигнута врасплох. «Как крупно и размашисто. Некоторые буквы едва разберешь. Услышь, аллах, мою мольбу, сделай его моим суженым!..»
Теперь и на душе ее стало светло и покойно. Ей хотелось петь, лететь в дальние края, встречать неведомые города, разговаривать с незнакомыми людьми. Ей было страшно еще раз прочесть письмо, она боялась, что после этого все померкнет, все исчезнет, останутся одни серые будни. Но попробуй сладить с любопытством, когда тебе семнадцать!..
— Шырайлым[18], не спишь? — дернула дверь Аймторы.
Толкын вздрогнула, конверт выпал из ее рук. Она машинально спрятала его под подушку. От растерянности начала торопливо переплетать тугие косы. Аймторы, видимо, подумала, что она спит, и, звеня вплетенными в косы серебряными монетами, торопливо отошла от двери. Все стихло. Через некоторое время во дворе громко фыркнул пегий жеребец брата. Скучая по своему теленку, жалобно замычала недавно отелившаяся пеструха. А в доме установилась мертвая тишина. Толкын перевела дух и, осторожно ступая по ковру, проверила, нет ли какого соглядатая возле окна или двери. Обойдя комнату, она взобралась на кровать и развернула шелестящие листки.
«Уважаемая Толкын!
У нашего народа есть поговорка: „С кем один день делил хлеб — тому сорок дней поклон“. А мы с Вами несколько дней делили хлеб и кров.
За свою жизнь человеку приходится встречаться с разными людьми. Бывает, что люди живут рядом, встречаются каждый день, а разъедутся — и сразу забудут друг друга, А бывает, один раз увидишь человека — и всю жизнь помнишь.
Уважаемая Толкын, я очень сожалею, что за несколько суток, проведенных в пути, мы почти ничего не узнали друг о друге. В этом, конечно, виноват только я сам… Не будем вспоминать о той злополучной ночи, тот поступок и сейчас мучает мою совесть… Я бесконечно благодарен Вам, что Вы так легко простили мне все! Если бы нам снова довелось ехать вдвоем через буранную степь, я бы Вам открыл свое сердце, рассказал бы всю правду о себе, о своей жизни, об идеалах, без которых человек не может жить, если он не хочет прозябать или, как говорят, „коптить небо…“. Но обо всем этом я хочу написать Вам в своем письме.
В последние годы меня занимает история. Хочется понять законы развития народов и стран на протяжении многих веков, разгадать, почему исчезли некогда могущественные государства, которые господствовали над десятками других государств и народов. Что с ними стало? Государства древних греков и Александра Македонского, Римская империя и арабский халифат считали себя вечными. И все они унесены временем.
Отец хотел определить меня после окончания гимназии в Петроградский или в Московский университет на факультет истории или юстиции. Когда я пришел домой с золотой медалью, отец первым заговорил об этом. Но перед окончанием я года два ездил по родным местам матери — Восточному Казахстану и на джайляу своих предков — в Сарыарку. Там я увидел, как наша беднота добывает для иностранцев в недрах нашей земли бесценные богатства и на верблюдах свозит к железнодорожным станциям. Сами же получают гроши… И тогда я решил открывать эти несметные богатства родной земли, чтобы они служили нашему обездоленному народу.
18
Шырайлым — лучезарная. По казахскому обычаю, снохи придумывают младшим братьям и сестрам своего мужа ласкательные прозвища и никогда не называют их по имени.