Лукас сильно потянул ее вниз, пока не погрузился в нее до самого основания. Он брал ее жестко и глубоко, задавая темп своими мускулистыми руками. Все, что могла делать Кейтлин, ― это наслаждаться скачкой.
Через несколько минут ее до основания потряс оргазм. Она была благодарна, что их от водителя отделяла звуконепроницаемая перегородка. Она не была уверена, но, похоже, девушка кричала.
Когда она вернулась в настоящее, ее голова покоилась на плече Лукаса.
― Готова продолжить?
Она успела только кивнуть, когда Лукас слегка ее приподнял, переворачивая ее на спину. Он вонзался в нее, как одержимый, и она поняла, насколько тяжело ей дались последние недели без его присутствия.
― Сильнее, ― попросила она. ― Я твоя, Лукас. Боже. Я твоя. Трахни меня.
Он запустил свою руку в ее волосы и потянул так, что стало больно. Мужчина притянул ее лицо к своему.
― Я тебе больше никогда не отпущу.
― Никогда. Не. Говори. Никогда, ― задыхаясь, выдавила она, пока он продолжал погружаться в нее. Завтра там будет саднить, но ей было все равно.
― Никогда, ― повторил он, более настойчиво, чем до этого.
Все эти недели Кейтлин думала лишь о своем разбитом сердце, она не считала, что он тоже страдал.
― Никогда, ― пообещала она. ― Я никогда не уйду.
Он стал ласкать ее клитор, и она выгнула спину, когда кончила вновь. В этот раз Лукас последовал за ней. Он кончал, заполняя ее. Она скучала по этому. Скучала по нему.
Несколько минут они пытались отдышаться. Лукас все еще оставался сверху, внутри нее.
― Дети. Я хочу, чтобы у нас были дети.
Она улыбнулась.
― Это забег на длинную дистанцию, Лукас, а не спринт. Мы помирились всего час назад, а ты уже потребовал, чтобы я к тебе переехала, а теперь еще и детей.
Он не пытался выглядеть расстроенным.
― Было бы на много проще, если бы ты сказала «да».
― Не сомневаюсь. Для тебя уж точно.
― Кейт, ― он специально понизил голос.
― Какой же ты глупец. Ты, правда, думал, что это сработает?
Он пожал плечами.
― В постели работает.
― Верно. В постели.
― Так ты подумаешь о переезде? И о том, чтобы завести детей?
Она подняла голову и поцеловала его в щеку.
― Вау. Похоже на просьбы, а не требования. Это прогресс, мистер Уайтинг.
― Раз мы коснулись темы имен, что ты думаешь о «миссис Уайтинг»?
Кейтлин с преувеличением вздохнула.
― Никак не можешь притормозить?
― Могу, ― произнес Лукас, приподнимая свои бедра, а потом очень медленно толкаясь в нее. Очень медленно.
― Я бы была впечатлена скоростью, если бы не была поражена тем, как чертовски быстро ты восстановился.
Лукас рассмеялся.
― Кейт?
― М-м-м?
― Заткнись.
Они рассмеялись, а потом одновременно застонали. Позже они лежали рядом и размышляли о будущем.
Эпилог
Кейтлин с ногами устроилась в огромном кресле в комнате Попса. Он переехал в дом Райли на свое восьмидесятилетие. Переезд был спровоцирован его падением в ванной комнате, когда он принимал душ. Попс пролежал на холодном кафельном полу почти два часа, не способный подняться или позвать на помощь, пока не приехал Шон, который заехал его навестить.
Это происшествие достаточно расстроило его и его детей, но они, наконец, смогли убедить мужчину переехать к Райли. Киллиан, Шон и Джастин сделали пристройку к дому Райли, создавая идеальное пространство для Попса: помимо спальни и душа у него была небольшая гостиная, которую он называл берлогой. На одной стене висел огромный плоский телевизор, а перед ним стояло его любимое потертое кресло. Там также стоял удобный диван и кресло, которое заняла Кейтлин.
Но любимой частью Кейтлин в берлоге Попса была не его коллекция редких пивных бокалов или спортивных флагов, а стена с их семейными фотографиями. У каждого члена клана Коллинзов была своя собственная фотография. Попс с особой заботой выбирал свои самые любимые фотографии, и когда он находил лучшую, он заменял ею старую. Именно поэтому стена всегда менялась, всегда появлялось новое, на что можно посмотреть.
Единственная фотография, которая никогда не менялась, находилась в центре стены, и она была самой любимой для Кейтлин. Это была черно-белая фотография Попса и бабушки Сандэй, когда они еще встречались и жили в Ирландии. На ней они сидели рядом друг с другом на старой каменной стене. Попс эффектно выглядел в костюме и галстуке, а Сандэй была абсолютно прекрасна в просто платье и с жемчужным ожерельем на шее. Попс говорил, что тогда они были на свадьбе его кузена. То, что всегда притягивало взгляд Кейтлин и не давало его отвести, это то, как они смотрели друг на друга ― с нескрываемой любовью. Словно кроме них нет никого на этой планете.