-Доброе утро, дорогая. Селеста придвигается ближе к стене, чтобы освободить мне место рядом с собой. На ней красный свитер и клетчатый шелковый шарф, и она (как всегда) похожа на балерину-супермодель.
Ивонн, с другой стороны, сегодня одета как-то повседневно. Никакого шикарного наряда или идеально уложенной прически, только свободная рубашка с длинными рукавами и белая повязка на голове, убирающая короткие светлые волосы с лица без макияжа. Конечно, она по-прежнему великолепна, но сегодня более доступна.
“Итак. Слышала, у тебя была отличная ночь”, - замечает Ивонн своей четкой интонацией.
Я колеблюсь.
Черт.
Нейт сказал ей, что заходил ко мне вчера вечером? Зачем бы...
“Теперь мы целуемся с лордами на королевских балах, не так ли?” Подхватывает Селеста.
Я проглатываю свое облегчение. “О”. Затем я хмуро смотрю на них. “Подождите. Кто сказал, что я с ним целовалась? Я этого не делал.
-Мой брат. Он написал мне около часа назад и сообщил, что выходит замуж за яхтсмена и что ты готова стать будущей леди Талли.
Я вздыхаю. - Конечно, он это сделал.
Встревоженный официант подходит принять наши заказы, хотя у нас едва было время взглянуть на меню. Он стоит там, нетерпеливо притопывая ногой и мысленно убивая нас, пока мы пытаемся что-нибудь выбрать. Это заведение такое оживленное, что у меня такое чувство, что они хотят, чтобы их клиенты входили и выходили, как какой-нибудь человеческий конвейер.
Как только он уходит, я рассказываю девушкам о бале, давая понять, что ни с кем не целовалась.
“Я имею в виду, в какой-то момент мне показалось, что он собирался поцеловать меня”, - признаюсь я. “Но его помощник прервал”.
-Ты имеешь в виду его куратора, - сухо уточняет Селеста. “ Бедная женщина. Я полагаю, что большая часть ее должностных обязанностей заключается в том, чтобы следить за тем, чтобы брюки молодого лорда оставались застегнутыми.
“О, Бен не так уж плох”, - возражаю я, протягивая руку за чашкой кофе, которую другой измотанный официант внезапно ставит передо мной. Я благодарю его, прежде чем продолжить. “Я думаю, что репутация Бена как грубияна была сильно преувеличена”.
-Извини, Эбби, но эта репутация заслужена, - предупреждает Ивонн с серьезным выражением лица. “ Он абсолютный хам. В таблоидах через день пишут, что они вовлечены в тот или иной разврат.
Я пожимаю плечами. “Как дочь человека, который всю свою жизнь был на страницах таблоидов, я из достоверных источников знаю, что половина дерьма, которое эти газетенки пишут о людях, ложь”.
-Справедливое замечание. Селеста обхватывает пальцами кофейную чашку. “Но Ивонн не ошибается — Талли и разврат идут рука об руку. Хотя я в восторге, что ты хорошо провела время ”. Она бросает на меня недовольный взгляд. “И я полагаю, что с твоей стороны было правильно взять Ли. Он не перестает разглагольствовать по этому поводу”.
-Не думаю, что он вообще возвращался домой прошлой ночью. По крайней мере, я не слышала, как он входил.
Наша еда прибывает с рекордной скоростью, и я забываю о хороших манерах, когда практически вдыхаю аромат авокадо на тосте. Они вдвоем ведут себя гораздо более сдержанно: Селеста изящно намазывает джем на тост, пока Ивонн ковыряет яйцо-пашот.
-Что ты в итоге делала прошлой ночью? - Спрашиваю я Селесту, набивая рот едой.
“Роберто зашел ко мне, чтобы спокойно поужинать. Он принес самое изысканное белое вино, и мы напились и трахнулись на полу в гостиной”.
Брови Ивонны взлетают вверх. “ Ты серьезно? Наш ханжа Роберто потрахался где-нибудь, кроме постели?
-Ненормальный, верно?
Я запиваю тост кофе, смеясь над Селестой. “ Ты никогда не упоминала, что Роберто ханжа. Он на самом деле такой?
Я до сих пор не имел удовольствия познакомиться с ее сорокатрехлетним любовником-филантропом. Ли говорит, что Селесте нравится держать своих парней при себе. По его словам, она даже ни одного из них не приводила домой к их родителям.
-Он... сдержанный, - наконец отвечает она. - Ванильный, я полагаю.
Ивонн фыркает. - Ты полагаешь?
“Ладно, ладно. Он очень упертый человек”, - говорит Селеста, ухмыляясь. “Он предпочитает миссионерскую позу — всегда в постели - и делать минет только лежа. И он не издает ни звука во время обоих актов. Это довольно нервирует”.
“Нейт тоже не очень разговорчив, особенно во время минета”, - говорит Ивонн, пожимая плечами. “В этом нет ничего необычного”.
Я чувствую укол ревности при мысли о ней, стоящей на коленях перед Нейтом.
Сразу же последовал острый укол вины при воспоминании о том, что парень этой женщины был в моей комнате прошлой ночью и спрашивал, было ли “что-то” между нами.