— Мы уже попрощались с ним, дорогой Кирби.
— Да? Разве?
— Идемте, дорогой, — с мягкой настойчивостью произнесла она.
Лифт поднимался в благоухающей шелковистой тишине. Они миновали длинный коридор. Карла достала ключ из инкрустированной перламутровой сумочки и впустила Кирби в номер; потом заботливо прикрыла ставни, чтобы избавить его глаза от раздражающих лучей восходящего солнца, и прошла в спальню. Кровать была расстелена. Новая пижама и целый набор туалетных принадлежностей лежали наготове.
— Джозеф позаботился обо всем, — сказала она. — Когда-то у него было несколько отелей, но скоро они ему наскучили, и он их продал. Кирби, дорогой, вам нужно принять горячий душ. Потом вы можете поспать.
Когда он вернулся в спальню в своей новой пижаме, она уже ждала его там, переодетая в пеньюар из какой-то мягкой золотистой ткани. Без туфель на шпильках она показалась ему совсем маленькой. Облегающий пеньюар подчеркивал фигуру, от которой сладко затуманились бы даже объективы видавших виды фотографов, поставляющих ежедневную продукцию в модные журналы. Хотя каждое биение пульса все еще отзывалось болью в голове, словно кто-то равномерно стукал его по макушке, он был очарован, как юный жених. Здесь, с ним наедине, находилась прелестная женщина, благоухающая и искушенная. Овладеть ею, болтая всякую чушь, было невозможно. Взбадривая себя воспоминаниями о Кэри Гранте,[2] он неторопливо шагнул к ней, пытаясь изобразить нежную и многообещающую улыбку.
Но по дороге он с размаха ударился пальцами босой ноги о ножку стола, потерял равновесие и с воплем ухватился за Карлу — просто затем, чтобы не упасть. От неожиданности она с криком отскочила в сторону, тогда как Кирби, пытаясь удержаться на ногах, продолжал цепляться за ее пеньюар. На мгновение они застыли в немыслимой позе — словно партнеры в фигурном катании, выполняющие сложный пируэт. Затем раздался треск рвущейся ткани, и Кирби, падая на пол, успел заметить, что она выскользнула из пеньюара, ударилась о край кровати, перелетела через нее и скатилась в угол.
Он сел, отпихнул скомканный пеньюар в сторону, и, стеная, ухватился обеими руками за ногу.
Растрепанная голова медленно показалась из-за кровати. Карла изумленно смотрела на него, широко раскрыв глаза.
— Дорогой, — сказала она, — ты такой импульсивный!
— Сделай доброе дело — помолчи, — простонал он, краснея и не глядя в ее сторону. — Давай обойдемся без шуточек.
— Ты что, всегда так поступаешь?
— Боже мой, да с тех пор, как я себя помню, — уже смущенно пробормотал Кирби, — обязательно со мной что-нибудь случается. Обычно я просто убегаю. А однажды устроился с очаровательной женщиной в номере на седьмом этаже отеля «Хилтон», в Мехико… И ровно через три минуты после того, как закрыл дверь, началось землетрясение. Посыпалась штукатурка. Стены треснули. Пришлось в полной темноте искать выход на лестницу. Вокруг было полно битого стекла… — он обреченно замолчал.
— Кинь мне халатик, дорогой, — раздалось через минуту.
Он свернул пеньюар и швырнул его в угол. Затем поднялся, подковылял к кровати и сел. Накинув пеньюар, Карла устроилась рядом.
— Бедный Кирби, — ласково сказала она.
— Ясное дело, бедный, — пробурчал он.
Она погладила его руку. Улыбнулась.
— Я никогда не оказывалась раздетой так быстро.
— Очень смешно, — обиженно проворчал он.
Коснувшись пальцами подбородка, она повернула к себе его лицо. Кирби увидел глаза женщины — совсем близко, рядом. Ему показалось, что она вдруг стала грустной.
— Ты действительно привлекаешь меня, дорогой. Ты такой мягкий, такой милый и открытый. Слишком много загадок вокруг. Слишком много мужчин, которые совершенно на тебя не похожи.
— Если бы они все были похожи на меня, то как мало было бы у людей шансов выжить!
Она прижалась к нему. Он поцеловал ее, сначала смущенно, потом все смелее. Но когда он попытался повалить ее на постель, женщина решительно высвободилась, покачала головой и сделала строгое лицо.
— Нет, дорогой, нет! Джозеф и я, мы очень хорошо к тебе относимся. У тебя было тяжелое время. Джозеф сказал, чтобы я заботилась о тебе. Так что давай, залезай-ка ты в постель, как мирная овечка, снимай пижаму и ложись на живот. А я уж постараюсь, чтобы тебе было хорошо.
— Но…
— Дорогой, не будь занудой. Я не хочу, чтобы наша дружба так быстро закончилась. А ты?
— Ну, если ты просишь…
— Вот-вот! Однажды, может быть ты и станешь моим любовником. Кто знает? А так — разве не интереснее? Будь послушным мальчиком!