- Колдовство, - тихо, но очень серьёзно, откликнулась Оридна.
- Однозначно, - согласился с сестрой Орсан. – Сталь не может беречь тепло или холод.
- Видимо, рассказывать о холодильнике бессмысленно, Валя дернулся почесать затылок, но, вспомнив предостережения Жана, поцарапал кончик носа. – Но это осуществимо. Я докажу вам!
- И как Вы собираетесь это сделать, миледи? – лир был полон скептицизма.
- Есть ножи и клинки, значит, есть и тот, кто их делает. Нам всего лишь нужно найти хорошего кузнеца. Верно?
- Логично, - кивнула девушка, но неуверенно прикусила губу.
Город показался Вале очень шумным вариантом деревни. И многолюдной, при всём этом – хорошо охраняемой. Почему не городом хоть с какой-либо оговоркой? – Сам парнишка тоже задумался над этим, и пришёл к выводу, что для города селению не хватало какой-то особой солидности. Крепких запахов, если не брать в расчёт навозный, вальяжности и щепетильной гордости. Ещё до подхода к городским воротам он отметил общую раздолбанность строений да и людей тоже. Той расхлябанности, что была у этих «городских», в деревне, в которой они с Яном повстречали Жана, не было и в помине. Именно аккуратность и гордость за эту аккуратность. Город плевал на всё в прямом смысле. Красиво и опрятно было именно там, где звенела монета. Не город, не деревня – так, городишко.
Однако, все мысли Валентина вихрем выдуло из головы, когда они прошли к охране городских ворот. Жан успел предупредить товарища, что его ждёт возможный осмотр, но в то же время и успокоил – процедура занимала какие-то секунды, да ещё и с ними была валькирийка, а, значит, будь даже с ними какое-нибудь нелегальщина, в трёх четвертях случаев их пропустят без вопросов. Мало кому тут придёт в голову, что нелегальщина уже не арестована Оридной. А вот остальная четверть возможностей приходилась на крупные неприятности.
Валя боялся попасть в эти двадцать пять процентов. Видя не одну стражницу-валькирийку у врат, а пару, в крылатых шлемах, начищенной кольчуге и с тяжёлыми копьями, он мысленно напрягся. Проходить мимо них Вале было ужасно страшно. Ночей, проведённых под открытым небом, ему хватило, чтобы представить, что с ним станет, если плен станет реальностью. Фантазия рисовала ужасы, но парень и так понимал, что на деле всё будет гораздо хуже. Однако, что хуже – идти под взглядом валькирийки и знать, что ты виноват, ждать, что тебя остановят и препроводят в совсем нехорошие места. Вот уже… вот-вот!..
- Постой! – гулко окликнула Валю ближайшая к нему стражница. Выставив руку перед парнем, она почти касалась его груди. – У вас нет Инициатора. Рекомендую поскорее приобрести свой в первой же лавке.
- Х-хорошо, - Валентин ощутил, как сильно у него от страха сел голос. Ему почти не верилось, что преграждающая путь рука в кольчужной перчатке опустилась.
- Приятного дня, - с вежливой полуулыбкой служивая коротко поклонилась, пропуская вперёд.
Жан поскорее зашёл за спину младшего товарища, словно снова торопился закрыть Валю собой. Валя же на радостях не верил в такую удачу, но и слова стражницы оставили свой след.
- Что за такое мне сказали купить? – шепотом поинтересовался он у фея на ходу.
- Я сам найду тебе Инициатор к вечеру. У меня самого он есть, но он персональный. Специально для валькирий из стражи и кого помельче, - Жан остановился вместе с Яном и Орсаном. Если эльф не отправился по делам из-за осторожности, замаскированной под вежливость, то лир ждал, пока его сестрица выяснит у кровной коллеги появившиеся у неё вопросы. – Валькирийское отродье как-то по-своему распознаёт чужую Кровь, но, видимо, и у них бывают промахи с редкими расами. Вот они и выдумали эти вспомогательные магические камешки.
- А мне от этого хуже не будет?
Слишком были свежи в памяти слова о редких способностях. Если, как подумал Валя, эти броши только помогают страже, о его прибытии мигом сообщат кому следует.
- Я тоже думал об этом и, скажу честно, продажных мразей среди Крылатых, никогда не встречал и даже не слышал. Знаешь, они слишком… принципиальны, что ли. Скорее удавятся за правду и справедливость, - отводя глаза от стражи, Жан хмыкнул. Валентину показалось, что друга зацепила какая-то форма зависти.