В общем, моя была жизнь рядовая и ничем не примечательная. Но что мы все обо мне и обо мне. Это даже нескромно. Лучше поговорим о тебе Игорек. Расскажи, например, что вновь тебя во мне прельстило? Признаюсь, мне это очень любопытно.
— Его вновь прельстила в вас благородство форм и изящество линий, — не сдержался Штурмбанфюрер.
— Володя, перестань, — остановил его Пятоев, — меня привлекло в тебе, Аня, то обстоятельство, что ты еврейка.
— Я тебя не понимаю, Игорек, что ты нашел в этом привлекательного, — удивилась Герштейн.
— Аня, мне обязательно нужно какое-то время пожить в Израиле. Обязательно.
— А причем мое с тобой замужество? Я то живу в Пскове.
— Став мужем еврейки, он сможет вместе с ней переехать на постоянное жительство в Израиль, — развеял туман Штурмбанфюрер.
— Но я не собираюсь переселяться в Израиль, дорогие мои сослуживцы. Кому там нужен преподаватель русского языка и литературы сорока пяти годков от роду и девяноста килограмм веса. Не могу сказать, что здесь мне особенно сладко, но к подметанию улиц при сорокаградусной жаре или к уходу за поносящими под себя стариками я еще морально не готова. Но что мы снова обо мне, да обо мне. Это даже неприлично. Лучше расскажи, как такой отличник боевой и политической подготовки, как ты, Игорек, попался на удочку сионисткой пропаганды.
— Там находиться моя дочь, которую я должен найти, — объяснил Пятоев.
— Если у тебя есть дочь, то ты, вероятно, женат, — констатировала проницательная Герштейн, — А твоя супруга не будет против нашего брака?
— Моя жена умерла четыре года назад.
— Извини.
— Извиняю. Кстати, ты, наверное, ее помнишь. Когда мы перешли в десятый класс, она перешла в шестой. Ее звали Нина, она жила с бабушкой возле школы.
— Постой, постой. Эта та самая худенькая девочка с большими бантами, у которой те два пьяных хулигана хотели забрать сумку?
— Так точно.
— Это жуткая история, я была в шоке. Им, наверное, было больно.
— Я приложил к этому максимум усилий.
— Игорь, но как ты решился? После твоего предложения извиниться и отдать сумку они пришли в бешенство, и один из них схватился за вилы.
— Вилы и кол — это традиционные для России виды прикладного оружия, как для Японии нунчаки. Разработаны определенные способы борьбы с противником, который вооружен традиционными видами оружия. У них против меня не было никаких шансов, — пожал плечами Пятоев.