Из зарплаты владельца гантели вычли стоимость прожжённого в районе карманов халата. Санитар Шпрехшталмейстер объяснил это масонскими происками, но деньги уплатил.
Кроме того, в ходе кропотливого расследования удалось выяснить следующее. Станислав Оффенбах коварно втёрся в доверие к чистосердечной и по-своему наивной медсестре Татьяне. Причём действовал при этом он особо дерзко и цинично. Воспользовавшись тем обстоятельством, что, согласно гуманному распоряжению врачей, ему полагалось перед сном получать укол в ягодицу, он предложил Татьяне следующий аттракцион. Медсестра, как бы незаметно, ставила шприц с лекарством строго перпендикулярно сиденью стула иголкой вверх. А в это время Оффенбах, держа в руках фиалку, и, как бы преподнося цветок медсестре, элегантно, естественно не снимая брюк, садился на иголку. Под тяжестью тела иголка входила в ягодицу. Туда же, по замыслу авторов и исполнителей этого номера, прижатый сидением стула поршень вдавливал содержащуюся в шприце жидкость. Татьяне оставалось, как бы незаметно, на протяжении всего рекордного трюка придерживать шприц в положении, строго перпендикулярном к надвигающейся на иголку ягодице. Любящая задорную шутку медсестра радовалась происходящему как ребёнок.
Как приеду в Псков, обязательно расскажу этот случай пожилому следователю, — сказал Пятоев, — он такие истории любит.
Глава 21
Вперед, на запад
Самолет компании «Россия» рейсом из Тель-Авива приземлился в аэропорту «Внуково» утром. Пятоева и выпускника университета Дружбы Народов никто не встречал. В здании аэропорта к ним подошел пожилой мужчина без признаков финансового благополучия во внешности и предложил подвести приезжих за умеренную плату. После непродолжительной дискуссии приезжие приняли решение ехать до площадь трех вокзалов. Пожилым мужчиной была обозначена цена, после чего выпускник университета Дружбы Народов громко позвал в помощь Аллаха, после чего цена была снижена на половину. После того, как консенсус по вопросу стоимости поездки был достигнут, все трое направились на стоянку, где приезжие сели в Жигули преклонного возраста с псковскими номерами.
— Как долетели? — спросил пожилой следователь, когда машина тронулась.
— Не заметили мы за собой никакой слежки, — сказал Пятоев, — да и кому мы нужны?
— Нужны вы многим, а потому светиться вам совсем не к чему, — ухмыльнулся пожилой следователь, — в городе вам показываться нельзя. Я отвезу вас в дом моего хорошего знакомого, его зовут Саранча. Там до вас точно никто не доберется.
— Даже псковский олигарх? — не без иронии спросил Пятоев.
— Повторяю специально для слепоглухонемых иностранцев, там до вас никто не доберется, — пожилой следователь говорил без особых эмоций, — мои визиты в этот дом также не привлекут ничьего внимания. Там живет моя подруга, и я там часто бываю.
— А что вы рассказали о нас вашей уважаемой подруге, да продлит Аллах дни этой замечательной женщины? — спросил выпускник института Дружбы Народов.
— Я бы рад ей что-нибудь рассказать, да она по-русски почти ничего не понимает, — вздохнул пожилой следователь.
— А как вы с ней общаетесь? — удивился Пятоев.
— Общаюсь я с ней, Игорек так, что тебе и не снилось.
— Да откуда мне, убогому, — смиренно молвил Пятоев.
— И не вздумайте ей хамить, утоплю в чудском озере как псов-рыцарей.
— Я то парень скромный, вот только бы Пятоев не подвел, — сказал выпускник университета дружбы Народов. Пожилой следователь не ответил, и беседа умерла сама собой. Древние как дерьмо мамонта Жигули повернули на московскую кольцевую дорогу.
— По ленинградке поедем? — после длинной паузы спросил Пятоев.
— Ленинградское шоссе с самого утра как всегда забито, — сказал пожилой следователь, — Поедем по рижскому шоссе. Я вас довезу до заправки возле поворота на Великие Луки, там вы пересядьте в грузовик, который везет нелегальных эмигрантов из Средней Азии. Никто не о чем вас там спрашивать не будет. Не та ситуация, чтобы утомлять окружающих расспросами. Да и бедуинская внешность там воспримется как должное.
— Может быть и Пятоева в негра перекрасим? — предложил выпускник университета Дружбы Народов.
— Перекрашу, ядрена вошь, в лошадь в яблоках, — бросил зло пожилой следователь, — и укрою обоих попоной от жирафа, лишь бы доехали благополучно.
Вещи и документы оставите у меня в машине. Переоденетесь в походно-среднеазиатское когда выйдете пописать где-нибудь в лесу, ближе к Великим Лукам. Если, не дай Бог, кто вас остановит — вы русский язык не понимаете и приехали из Таджикистана подзаработать. Но ничего не случиться. Я буду возиться в моторе рядом с вами на заправке, пока вы не сядете в грузовик с среднеазиатами. Грузовик остановиться заправиться, из кузова вылезут люди и разбредутся по кустам в поисках мест общего пользования. Вы выйдите из моей машины метров за 100 до заправки, дойдете до заправки пешком и смешаетесь с толпой писающих. Потом они постепенно вернуться к грузовику и залезут в кузов. Вы будете среди них. Далее вас привезут в дом Саранчи. Там подойдете к любому из охранников, и скажите, что у вас посылка от бабушки Сусанны из Ферганы. Это тоже не вызовет никаких подозрений. Таким образом предупреждают о том, что у вас с собой товар для хозяина. О вас сообщат Саранче. Саранче скажите, что вы бедуины.