Аньес приблизилась к кровати и, взяв руки Элизабет в свои, нежно сказала:
– Не разговаривай, дорогая… Я знаю причину твоей болезни… Я во всем виновата… Мне так хочется видеть тебя здоровой… Скоро я снова тебя навещу. Я люблю тебя, сестричка…
Она замолчала, удерживая руки Элизабет в своих. Ее взгляд устремился в глаза сестры. Улыбка слегка тронула губы Элизабет, Казалось, что незримая, но прочная связь установилась между их сердцами, ничто в этот миг не могло разъединить их.
– Аньес чувствовала, как целительная влага из чистого и непорочного источника, каковым была Элизабет, переливалась в ее измученное тело, очищая и осветляя его…
Когда Аньес вышла из приюта и села в машину, ее движения были автоматическими. Перед ее глазами все еще стоял образ сестры, тонкие черты ее бледного лица, обрамленного коротко остриженными волосами. Неспособная различать ничего перед собой, кроме этого навязчивого видения, чувствуя, что в этом состоянии она рискует попасть в дорожное происшествие, она остановила свою «Аронд». Выйдя из машины, Аньес побрела вдоль улицы, даже не задавая себе вопрос, куда она направляется, и где сейчас находится. Внезапно она остановилась перед дверью салона парикмахерской. Восковые головы в витрине демонстрировали разнообразнейшие прически. Открыв дверь, Аньес вошла в салон.
– Обрежьте мне волосы, – пробормотала она. Парикмахер посмотрел на женщину изумленными глазами: не наркоманка ли?
– Если мадам изволит сесть в кресло… Какую стрижку желает мадам?
– Короткую, – ответила она голосом, лишенным всякой интонации, – очень короткую…
– Мадам хорошо подумала? Такими волосами не жертвуют сгоряча. Можно, например, оставить романтический ореол из локонов…
– Нет, – сказала она настойчиво, – сделайте совсем гладкую стрижку, повыше сзади и очень короткую.
Парикмахер расчесал ее волосы, провел по ним рукой, снова расчесал и собрал в пучок на затылке. Он никак не решался прикоснуться к ним ножницами.
– Жаль! – сказал он.
– Стригите, – ответила она решительно.
Золотые локоны падали из-под ножниц, и по мере того, как голова Аньес освободилась от густой гривы, женщина, казалось, приходила в себя. В зеркале перед ней было лицо Элизабет, с которой она как будто скова встретилась, и это ее очень воодушевило.
– Еще короче с боков, пожалуйста, и снимите больше на затылке.
Вместе с ясностью рассудка к ней вернулось прежнее спокойствие. Она улыбнулась, скорее своей сестре, чем самой себе.
И вот все было закончено. Парикмахер созерцал плоды этого акта вандализма.
– В конце концов, – сказал он, – это мода… Мадам довольна?
Он подождал ответа.
– Если Вы сожалеете, это можно поправить. Через две-три недели мы подберем для Вас прическу поинтереснее.
– О! Я нисколько не сожалею, – весело сказала Аньес. Эта жертва приблизила ее к Элизабет. Чувствуя себя еще далекой от нее морально, она инстинктивно приблизилась к ней через внешнее сходство.
– Думаю, Вы хотели бы сохранить обрезанные волосы? – сказал парикмахер. – Мы могли бы сделать из них шиньон или катоган,[5] который был бы очень кстати к Вашим вечерним туалетам.
– Сожгите эти волосы. Я никогда не буду носить другую прическу.
Когда ее увидел Боб, он закричал:
– Сумасшедшая! По какому праву ты позволила себе обрезать волосы?
– Разве я не вправе распоряжаться собой?
– Ты прекрасно знаешь, что нет! Зачем ты себя изуродовала? Кто тебя надоумил? Ты могла бы посоветоваться со мной, узнать мое мнение! Меня это касается в первую очередь, потому что от твоей привлекательности зависят наши доходы!
– Отныне мне нравится именно такая прическа, и я не собираюсь от нее отказываться. И если ты хочешь знать, по какой причине, я скажу: исключительно по моему желанию.
Он пожал плечами.
– В конце концов, – сказал он, – этот стиль может пойти тебе на пользу. Если среди твоих клиентов кто-то пожалеет о твоих золотых локонах, ты, наверняка, найдешь других, которые больше любят стиль «под Жанну д'Арк». Он немного убавляет в тебе женственности, но придает что-то неожиданное…
На следующий день, в полдень, Аньес тихо катила в своем белом автомобиле в поисках ежедневной добычи. Случайно она оказалась позади красной «Эм-Жи», за рулем которой сидела симпатичная брюнетка.