Я буду рада узнать новости от всех вас. Может быть, мама соберется написать мне. Или напишете вы, если это не очень помешает вашим занятиям. Амбруаз просит меня передать вам привет. Я присоединяюсь к нему. Я люблю всех вас. Ваша далекая дочь.
Элен».
С каждой фразой сэр Джон чувствовал, как у него все сильнее сжимается сердце, а прочитав последние фразы, он тяжело вздохнул. Письмо было написано на верже, дорогой английской бумаге. Он сложил письмо вдвое и положил его на стол, после чего посмотрел на посетителя, ожидавшего в кресле.
— Прошу извинить меня. Это письмо от моей дочери Элен, она вышла замуж месяц назад, как вам известно.
— Надеюсь, у нее все хорошо, — сказал посетитель.
— Да, у нее все в порядке, благодарю вас. Теперь я готов выслушать вас.
Посетителем был господин Самюэль Колум, нотариус, невысокий мужчина с розовой физиономией, в строгом черном костюме. Лоб с залысинами, гладко выбритые щеки и подбородок. Оставленная вокруг лица бородка вместе с бакенбардами, соединявшимися с шевелюрой, создавали пушистый и как будто светившийся ореол. В самом его центре торчал короткий нос, на котором сидели поблескивавшие очки.
— Так вот, — начал господин Колум, — я попросил вас принять меня потому, что один из моих коллег задал вопрос, показавшийся мне несколько нескромным, и этот вопрос имеет отношение к вам.
— Ко мне?
— Да. Или, если точнее. В общем, он хотел узнать, каковы будут размеры приданого, которое вы собираетесь выделить вашей дочери Джейн.
— Джейн?.. Как?.. Ведь она еще ребенок!
— Возможно, его клиент считает иначе. Что касается меня, то я нахожу вашу дочь чудесной юной девушкой.
— Его клиент?.. Что за клиент?
— Разумеется, он не назвал его мне, но если учесть то, что я увидел во время замечательного бала, устроенного леди Августой, и который так трагически закончился. Я осмелился высказать предположение, и мой коллега не сказал, что я ошибаюсь. Думаю, что лицом, намеревающимся стать вашим зятем, может быть лорд Росс Баттерфорд.
Сэр Джон вытаращил глаза от удивления. Этот дряхлый старик! И такой ребенок, как Джейн?
— Мой дорогой друг, — сказал он, — я несколько шокирован. Это выглядит так, словно вы попросили меня, чтобы я отдал мою дочь на ужин людоеду. Разумеется, не может быть и речи, чтобы.
— Я понимаю вас, сэр Джон. Прекрасно понимаю. Но если считать, что этот вопрос разрешен, вы позволите мне, раз уж я все равно пришел к вам, затронуть другую тему?
Этой темой была проблема денег.
Когда господин Самюэль Колум уехал на своей коляске, в которую была запряжена желтая лошадка, он оставил сэра Джона в полуобморочном состоянии. Хотя то, что сказал ему нотариус, не должно было оказаться для него столь неожиданным.
После приобретения острова на деньги, унаследованные от лорда Арчибальда Барта, сэр Джон не озаботился пустить в оборот то, что у него осталось. Это было время, когда английская промышленность хлынула на берега Ирландии, в Белфаст, Лондондерри и их окрестности. При этом многие семейства вложили в производство льна или в кораблестроение деньги, быстро превратившиеся в богатые состояния. Но сэр Джон отказался поступать таким образом. Хотя он и держался в стороне от экономической деятельности своего времени, он хорошо представлял, каким образом было достигнуто процветание восточного побережья Ирландии. Английские и шотландские «плантаторы»[24] управляли, вкладывали деньги, строили, а местные жители были для них рабочей силой. Мужчины, женщины и дети трудились за ничтожную плату весь день в нечеловеческих условиях. Чем более тощими становились они, тем больше толстели их английские хозяева.
Сэр Джон не хотел увеличивать свое состояние таким образом. Он сказал это нотариусу, Самюэлю Колуму, отцу нынешнего Самюэля Колума, похожего на своего родителя скорее не как сын, а как близнец. Нотариус согласился с его мнением, но предупредил об опасности жизни на капитал, который «работает» недостаточно.
24
В XVII веке на территорию Ольстера, потерявшего значительную часть населения после подавления Англией восстания О’Нейла, были переселены английские и шотландские «колонизаторы», приверженцы англиканской и протестантской церквей. Их потомки, владеющие теперь промышленностью, торговлей и землей, являются в Северной Ирландии противниками католиков, то есть коренного местного населения, практически лишенного прав и имущества.