Когда он направился к двери, держа каску под мышкой, та внезапно распахнулась, и на кухню вошел другой полицейский, держа за руку малышку Нессу. Залитое слезами лицо девочки было искажено гримасой ужаса.
— Боже! Что вы сделали с ребенком! — закричала Эми.
— Ничего! — с возмущением откликнулся полицейский.
Несса бросилась к Эми, обхватила ее обеими руками и уткнулась в платье, громко рыдая.
— В чем дело, мой ягненочек? Что случилось? — ласково ворковала Эми, поглаживая девочку по спине. — Успокойся! Все прошло, все хорошо. А если из-за вас с ее головы упал хоть один волосок, — обратилась она к полицейскому, — то вам сейчас придется познакомиться с этой сковородкой!
— Я не трогал ее, — сказал констебль. — Она выскочила из-за деревьев, вся в слезах, и остановилась возле дома, продолжая реветь. Мне показалось, что она не решается войти, поэтому я взял ее за руку, и вот.
— Я видела его! — неожиданно закричала Несса. И ее рыдания превратились в завывания.
— Кого ты видела? — заинтересованно обратился к ней Эд Лейн.
— Я видела. Ой-ой-ой!.. Я его видела!..
— Кого его?
— Монаха! Привидение из часовни! Он вышел из часовни! И ушел в лес! На нем был плащ с капюшоном, и он был с бородой!.. И он хромал.
Гризельда рухнула на табурет.
Эми отвесила Нессе пару звонких пощечин.
— Это отучит тебя болтаться возле часовни! Я же запрещала тебе! Тебе еще повезло, что он не заметил тебя, а то он забрал бы тебя с собой и утопил в колодце! Вот тебе еще, чтобы освежить память!
Несса рыдала, стонала и лила слезы.
— Нельзя так обращаться с перепуганным ребенком, — сказал Эд Лейн. — Ее нужно успокоить. Как тебя зовут?
— А-а-а.
— Дай мне руку. Ты ведь не боишься меня?
— Ы-ы-ы…
— Мы сейчас пойдем вместе с тобой к часовне, и ты увидишь, что там нет никаких привидений. Наверное, ты увидела садовника.
— Надо же придумать такое — пойти туда! — фыркнула Эми. — Вы что, никогда не слышали о монахах из часовни? Они очень не любят девушек, а что касается протестантов, то. Вот будет праздник для них, когда они увидят эту парочку!
— Вот как? Ну. Ладно, думаю, что сейчас нужно напоить ребенка горячим молоком и уложить в постель. Мы заглянем в часовню в другой раз, когда у меня будет больше времени. До свидания, мисс… До свидания.
Толстушка Магрит все это время не сдвинулась со своей скамьи и не произнесла ни слова. Она слушала, широко открыв глаза и не переставая чистить картофель. Но когда констебли ушли, сказала:
— Хромой монах, это что-то новенькое! Про такого еще никто не рассказывал.
— Есть и другие! — огрызнулась Эми. — Одни хромают, другие танцуют, третьи ползают.
— Бог мой! Дева Мария! Святой Патрик! Защитите нас! — воскликнула Магрит и перекрестилась.
— И избавьте несчастных монахов от мучений! — добавила Эми.
— Да будет так! — заключила Гризельда.
Она отправилась в столовую с тарелкой тостов, остывших и высохших. В столовой она нашла мать, задремавшую в кресле под золотым светом ламп, и Китти, продолжавшую грызть ногти, от которых давно ничего не осталось. Гризельда ободряюще улыбнулась сестре. Леди Гарриэтта проснулась.
— Вообще-то, тостов и так было достаточно, — сообщила ей Гризельда.
— Мне так и показалось, — сказала леди Гарриэтта.
Констебли зажгли фонарики, укрепленные на их велосипедах, вскочили на седла и двинулись вниз по зигзагообразной аллее. Вес констебля бывает тормозом, когда нужно ехать вверх, но может и ускорять движение, когда нужно спускаться. Они быстро двигались цепочкой, последним в которой был Эд Лейн. Джейн не видела, как они приехали, потому что плакала в своей комнате, но увидела в сумерках четыре удалявшихся светлячка. В это время она стояла у окна, прижавшись лбом к стеклу, и смотрела, как темнеет небосвод, хотя в этом зрелище и не было ничего успокаивающего.
Она узнала Лейна в последнем силуэте, когда тот был на полпути к дамбе, и снова заплакала, вспомнив добродушное лицо, склонившееся над ней в тот раз, когда они впервые увидели друг друга на кухне. Как ужасно, что она не увидела его сегодня, когда он был здесь!
Она срезу перестала плакать, когда заметила, что последний светлячок остановился на середине дамбы, тогда как остальные продолжали двигаться. Было достаточно светло, чтобы понять, что последним констеблем мог быть только Эд Лейн. Сойдя на землю, он прислонил велосипед к парапету и присел на него.
Джейн схватила косынку, набросила ее на голову и за пять секунд оказалась снаружи.