— Стойте здесь, мисс, — сказал Эд Лейн. — Я пойду посмотрю.
— Не оставляйте меня, лейтенант!.. Не бросайте меня!.. Я боюсь!.. Ах.
Джейн стала мягко оседать, наполовину лишившись сознания или изображая, что теряет его. Она проделала это не слишком быстро, чтобы полицейский успел подхватить ее раньше, чем она исчезнет в тумане.
Над поверхностью тумана появились маргаритки на шляпе Гризельды, а затем и ее любопытные глаза. Она успела увидеть, как Эд Лейн поднял Джейн и понес ее на кухню, не выронив при этом фонарь. Войдя на кухню, он ногой захлопнул за собой дверь.
Гризельда метнулась к дому, схватила саквояж, плащ и бросилась в лес. Китти последовала за ней. Сердце Гризельды отплясывало фарандолу[26]. Препятствий на их пути больше не было. Ей неудержимо хотелось танцевать и петь, петь. Спускаясь к морю, они быстро погрузились в туман, закрывший их с головой. Луна ярко светила, и они шли по освещенной неуверенным светом дорожке между двух темных стен деревьев. Гризельда накинула плащ и, хорошо зная дорогу, бросилась бегом. Дружеская ветка сорвала у нее с головы шляпку, другая коснулась волос и извлекла из них все заколки. Волосы рассыпались, их волна опустилась ниже талии. Когда она очутилась возле башни Американского порта и повернулась к Китти, тысячи капелек влаги образовали жемчужную диадему на ее голове, засверкали на бровях и на ресницах. Ее зеленые глаза сияли, огромные, как море.
— Прощай, Китти!.. Прощай!..
Она обняла сестру, прижалась к ней, отпустила и побежала к входу в башню. Весь проем занимал силуэт Шауна. Он протянул к ней руки, и она нырнула в его объятия.
— Гризельда!.. Наконец. — негромко произнес Шаун.
Китти увидела вместо двух теней одну; эта тень медленно растворилась в темноте проема, более густой, чем снаружи. На их месте осталась черная дыра. Китти внезапно почувствовала себя ужасно одинокой, словно перед ней только что зашло солнце, и она не была уверена, что увидит его снова.
Пятнисто-рыжая с белым масса пронеслась мимо и нырнула в башню.
Китти услышала возглас Гризельды:
— Ардан! Это Ардан! Ты сбежал! Дикарь, разбойник! Молодец! Идем, ты поедешь с нами!..
Затем послышались неразборчивые фразы, произнесенные голосами Молли и Меешавла Мак Мэррина. Китти забеспокоилась, как Меешавлу удастся в таком тумане доставить своих пассажиров к Белому острову, тогда как даже днем при солнце ему нужна была лошадь, чтобы не сбиться с дороги домой. Правда, там был Шаун и, вероятно, Ферган. Она услышала плеск воды и стук весел, постепенно удалившийся в серую мглу и пропавший.
Ее охватила такая тоска, что она не выдержала и закричала:
— Гризельда! Гризельда, вернись!.. Гризельда!..
Но туман хватал ее слова, едва они вылетали изо рта, обволакивал их и проглатывал.
Она услышала доносившийся с другого конца света голос Меешавла, который пел:
Мэри, как всегда, ничего не ответила.
Китти повернулась спиной к морю и медленно направилась к дому. Густой туман превратился в обычный осенний туман, и деревья по сторонам тропинки были обычными деревьями. Впереди, в конце дорожки, возвышался дом, обычный дом, только он опустел на три четверти.
Китти остановилась. У нее на глазах выступили слезы. Она прошептала:
— Гризельда. Ах, Гризельда, нам будет не хватать тебя.
Авторы о романе
О, Гризельда, нам будет не хватать тебя…
Нам пришлось закончить эту историю. Примерно через год после ночи отъезда мать Молли, превратившаяся за несколько месяцев в маленькую старушку, медленно бродившую среди цветов, получила от дочери короткое письмо, в котором ничего не говорилось о Гризельде и Шауне. Но там было сказано, что все чувствуют себя хорошо. И слово «все» было подчеркнуто. На необычной марке, наклеенной на письмо, был изображен тигр и написано слово «Пенджаб».
Каким образом четверо путешественников — если слово «все» подразумевает также Гризельду и Шауна, — отправившихся в Америку, оказались в Пенджабе? И что они там делают?
Эрни вскоре скончалась, и мы больше ничего не узнали.
О, Гризельда, нам так не хватает тебя… Мы до сих пор не нашли тебя, но мы ищем и будем искать всегда…
Часть этого повествования, написанную мной, я посвящаю Ирландии, ее мужеству, ее юмору, ее красоте.
И я уступаю слово второму автору, написавшему эту книгу вместе со мной, Оленке де Веер. Она правнучка Элен и Амбруаза.
26
Народный хороводный танец, зародившийся в Провансе (Франция) в XIV в. Характерен сменой медленного и быстрого ритма.