— Ну, здравствуй, — сказала Гризельда.
Уагу появился полностью и мигом оказался возле щенка. Он уткнулся в него носом, и шерсть на загривке у лиса встала дыбом. Щенок упал на спину и подставил лису живот. Лис отступил и уселся, продолжая принюхиваться к щенку и вытянув свой великолепный хвост. Он негромко сказал:
— У-у-у.
Щенок в ответ заверещал тонким голоском.
Лис прыгнул вперед и принялся танцевать вокруг щенка. Он подпрыгивал, приземляясь на все четыре лапы и задрав при этом хвост, как это делают кошки. Потом остановился и осторожно стиснул щенка зубами.
— Уагу! — громко окликнула его Гризельда.
Лис выпустил щенка и оглянулся на девушку. Он словно хотел сказать: «Я не собираюсь убивать его. Я просто хочу отнести его в нору.»
— Но он не принадлежит тебе! — возмутилась Гризельда.
— Ладно, ладно! — весело тявкнул лис в ответ.
Ткнув носом девушку, он сбил ее с ног, заставив кувыркнуться несколько раз, перепрыгнул через нее и исчез в зарослях дрока.
Гризельда подобрала щенка и прижала его к груди, больше не заботясь о своем платье. Она пробежала через лес только ей известной тропинкой и поднялась на башню у причала. Как всегда, с моря дул ветер. Придерживая щенка левой рукой, она вытащила из волос шпильки и отбросила их. Потом, опустив щенка на землю, распустила с помощью ветра волосы. Ветер тут же подхватил их, и они затрепетали, словно разорванные паруса горящего судна. Закрыв глаза, Гризельда потянулась навстречу ласкавшему ее лицо ветру. Однажды с той стороны, откуда дует ветер, придет то, чего она ждет, не представляя, будет ли это кораблем, человеком, жизнью.
Щенок, свернувшийся у ее ног, давно уснул.
Смешной щенок превратился в великолепного пса. К двум годам его белый пластрон, щитом закрывавший грудь, опустился ниже живота. Узкая морда, почти такая же, как у Уагу, тоже была белой, и по огненно-рыжей голове проходила белая полоска. Такая же рыжая шерсть окружала его уши. Огненно-рыжая спина заканчивалась хвостом, белым снизу и рыжим сверху. Остальная часть тела была покрыта пятнами двух цветов. По телосложению он напоминал борзую, но был гораздо массивнее.
Лежа на полу комнаты с опущенной между вытянутыми вперед лапами мордой, Ардан наблюдал за Гризельдой, задремавшей на кровати с единорогами. Она поменялась кроватью с матерью, которой не нравились лошади с длинным рогом. Конечно, она ни с кем не делилась предположением, что их вредное влияние было истинной причиной недомогания девушки. Да, Гризельда была больна.
Она подолгу гуляла в одиночестве по острову, не обращая внимания на погоду. Пес всегда сопровождал ее. Летом, в солнечные дни, она сидела на мысу, на вершине скалы, получившей название Пальца, в небольшой нише, проделанной ветром и водой. Рыбаки называли ее Морским Троном. На этом троне Гризельда сидела спиной к острову, и перед ней не было ничего, кроме уходящего за горизонт моря. Она представляла, что находится на носу корабля, и нужно всего лишь поднять якорь, чтобы устремиться в неведомые края. Ветер свистел в трещинах скалы, волны рычали, словно органные трубы, врываясь в подводные пещеры, убежище огромных рыбин. Над головой с жалобными воплями то и дело проносились морские птицы. Вскоре Гризельде начинало казаться, что скала качается под ней, словно корабельная палуба, а горизонт начинает приближаться. Она закрывала глаза, и корабль уносил ее все дальше и дальше.
Потом она стала приходить сюда с книгой из библиотеки отца. В своем уютном убежище она могла часами читать о жизни знатных красавиц, недосягаемых для закона, попирающих ногами околдованных ими мужчин и способных менять ход истории. Несмотря на то, что большинство из них плохо закончило, Гризельда не думала о финале. Нетерпеливо ожидая начала, она мечтала, как судьба увлечет ее к такому же ослепительному будущему, если не к чему-то еще более величественному. Она была уверена, что всегда будет свободной, полной хозяйкой своей судьбы.
Но проходили годы, и в ее власти оставался только ее верный Ардан.
Он не мог карабкаться вместе с хозяйкой до Трона и оставался лежать у подножья скалы, на которую девушка взбиралась, словно горная козочка, нередко даже сбросив сапожки.
В конце января случилось необычно солнечное утро. Можно было подумать, что за одну ночь природа перешагнула из конца зимы прямо в расцвет весны. В такие дни всегда можно ждать чего-то необычного, например, неожиданного появления загадочных путешественников.