Уагу, дремавший в норе среди корней тиса, тревожно зашевелился и заскулил.
Редкие капли теплого дождя ласково коснулись спящих и разбудили их.
Часть 3
Ей никак не удавалось справиться с волосами. Она никогда не занималась своей прической одна, ей всегда помогала Молли. А сейчас волосы сопротивлялись, выскальзывали из рук; отдельные пряди устремлялись то правее, то левее от нужного места. Она начала нервничать, уже было слишком поздно, ей стало холодно, она устала. Шаун снял колесо, извлек из покрышки камеру, накачал ее и опустил в ручей, чтобы определить с помощью цепочки воздушных пузырьков место прокола. Он расстелил на траве грязную, всю в масле, тряпку и разложил на ней инструменты. Проверив камеру, он очистил ее, смазал клеем место прокола и наложил на него небольшой кусочек резины.
Потом сказал:
— Нам придется подождать, пока клей не высохнет.
— Подождать? Ты знаешь, сколько сейчас времени?
Он спокойно ответил:
— Знаю… Но я также знаю, что место склейки должно просохнуть.
Она ухитрилась, наконец, укротить волосы и спрятать их под шляпкой и вуалью. Шаун собрал колесо и бесконечно долго накачивал его. Мотор некоторое время капризничал, потом все же чихнул несколько раз и заработал. Шаун взобрался на свое сиденье, натянул перчатки на грязные руки и надел каскетку.
— Мне не нравится эта каскетка! — крикнула Гризельда, стараясь перекричать мотор.
Шаун включил задний ход, развернулся, успокоил все три цилиндра и ответил:
— Мне тоже.
Когда они выехали из леса, он добавил:
— Ты скажешь, что мотор вышел из строя и мне долго не удавалось запустить его. С этими автомобилями никогда не знаешь, что может случиться.
— Я не умею лгать! — сказала Гризельда.
— Разве мы можем сказать что-нибудь другое? — пожал плечами Шаун.
Она взглянула на него, пораженная истиной, о которой до сих пор отказывалась думать.
Длинный летний день еще на закончился, солнце висело над горизонтом, но в Сент-Альбане все должны были уже сидеть за столом.
Машина быстро двигалась к багровому горизонту, и в тот момент, когда они увидели море, правая передняя шина снова испустила дух.
Гризельда едва не вспылила, но, быстро сообразив, насколько абсурдным был бы ее гнев, рассмеялась.
Она сошла с машины, а Шаун снова взялся за колесо.
Гризельда сказала:
— Думаю, мне стоит дальше пойти пешком.
Не оборачиваясь, Шаун бросил:
— Может быть.
Но она не ушла. Стоя за спиной Шауна, смотрела, как он возится с колесом. Вскоре она снова начала нервничать.
— Это надолго? Потом опять придется ждать, пока клей просохнет?
— Да, конечно.
Он накачал проколотую камеру. Но воды поблизости не оказалось. Тогда он плюнул на место предыдущей склейки и размазал слюну пальцем. Гризельду чуть не стошнило, когда она увидела, как надулся и тут же лопнул небольшой пузырек.
Шаун сказал:
— Мы слишком мало ждали, клей не высох, и воздух продолжает выходить.
Сорвав с камеры наклеенный кусочек резины, он принялся за ремонт. Снова та же последовательность операций: почистить камеру, поскоблить ее, намазать клеем, ожидать. Не прекращая работы и не поворачиваясь лицом к Гризельде, он говорил:
— Покрышки сильно изношены. Сэр Лайонель заказал новые, но неизвестно, когда они прибудут. Не знаю, сколько еще можно проехать на старых, и я не представляю, как долго проработает мотор до серьезной поломки. Не знаю, как долго мы сможем скрываться от любопытства окружающих. Мне также не известно, как долго твои родители не будут замечать ничего странного в твоих продолжительных прогулках.
Он выпрямился и повернулся к ней.
— Единственное, что я знаю наверняка, так это то, что теперешнее положение дел не может продолжаться, оно не должно продолжаться, это невозможно.
— Замолчи!.. Почему ты так говоришь?
— Ты знаешь, что это правда. Единственное, что может соединять нас в этом мире, — это автомобиль. Стоит лопнуть какому-нибудь болту, и мы больше не сможем встречаться.
— Это неправда!
Она была в ужасе, она не хотела ничего слышать. Подавив рыдание, она попыталась обнять его, но Шаун отступил и сказал:
— Осторожней! Здесь нас могут увидеть, мы слишком близко. И у меня грязные руки.
Он склонился над камерой, наложил на прокол новую заплатку и стал собирать колесо. Он продолжал говорить, не глядя на Гризельду: