Через три месяца она вышла за него замуж и оставила работу у леди Гарриэтты. Она была счастлива с этим огромным наивным мужчиной, но в то же время сильно переживала расставание с хозяйкой, которую любила, а также с родившимися на ее глазах Гризельдой и Элен.
Фалоон увез ее в Россновлег. Там у него была небольшая ферма во владениях Гринхолла, находившаяся на берегу озера с тем же названием. Хижина из глины, одна комната с одним окном и дверью, соломенная кровля, стол, скамья, две табуретки и постель из досок с соломой вместо матраса. Фалоон считался зажиточным фермером.
Леди Гарриэтта подарила им настоящую кровать, стулья, шкаф, занавески на окно и тысячу других мелочей. Эрни счастливо прожила пять лет, с наслаждением отдаваясь душой и телом земле и водам Ирландии в объятиях простодушного Фалоона. Вокруг домика она посадила множество цветов, в хижине, в единственной комнате, она создала рай в миниатюре, наполовину простой, как Ирландия, и наполовину изысканный, как Париж, где она родилась. Великан Фалоон не верил своим глазам. Он решил, что женился на фее, приехавшей в Ирландию с континента, удивительной женщине, сделавшей их хижину кусочком рая. Его друзья и соседи — самые близкие находились в часе ходьбы — снимали шапку, когда заходили к нему.
Молли родилась через год после свадьбы, затем родился мальчик, умерший в шестимесячном возрасте. Больше детей у нее не было, потому что великан Фалоон, возвращавшийся зимним вечером из кабака в Россновлеге, где он выпил несколько лишних литров пива, споткнулся и упал головой вперед в небольшую торфяную яму, где и утонул в воде, которой там было меньше, чем выпитого им за вечер пива. Молли тогда было всего четыре года. Благодаря ребенку Эрни справилась с горечью утраты, хотя она никогда не забывала своего великана-мужа с рыжей шевелюрой и глазами, как незабудки. Она могла оставаться в своем домике благодаря леди Гарриэтте, уговорившей леди Августу оставить его Эрни вместе с лугом для коровы и половиной акра земли для выращивания овощей. Ей также разрешалось добывать торф на торфянике к востоку от озера. Участок взял в аренду другой фермер. Он построил хижину на противоположном конце участка; сооружения из глины и соломы возводятся быстро, но и разрушаются еще быстрее, когда за дело принимаются солдаты.
Первое время арендную плату за хижину леди Августе вносила леди Гарриэтта. Потом Эрни ухитрилась выкручиваться самостоятельно благодаря таланту парижской швеи. Заказы к ней поступали отовсюду; иногда она неделями оставалась в каком-нибудь окрестном замке или в буржуазном доме в Донеголе или Баллишанноне. Ей приходилось добираться даже до Слайго.
Она всегда брала с собой Молли, и та постепенно усвоила ее мастерство; вкус у нее тоже был материнский. Во время ее отсутствия жена Бонни Боннигана, нового фермера, заботилась о корове, кормила кур и кота.
Эрни никогда не думала о возвращении в Сент-Альбан. Она ценила свободу и любила свою хижину с низкой соломенной крышей, несмотря на то, что домик наполовину ушел в землю Ирландии между двумя холмами на берегу озера Росновлег. Не забывая великана Фалоона с огромными руками и глазами цвета незабудки, она в то же время думала о своей дочери и понимала, что та должна знать гораздо больше, чем она способна ей дать. Насколько она могла оценить, больше всего знаний Молли могла получить на острове Сент-Альбан, находясь рядом с семьей сэра Джона. Поэтому в четырнадцать лет Молли стала горничной леди Гарриэтты и ее дочерей. Постепенно она стала горничной только Гризельды, которую очень любила. Между ними было всего два года разницы, и они продолжали расти и развиваться вместе. Хотя Молли в быту была несколько более опытной, чем Гризельда, они сильно привязались друг к дружке. Эта взаимная привязанность была, пожалуй, даже сильнее, чем между Гризельдой и ее сестрами. Несмотря на то, что одна из них была хозяйкой, а другая ее горничной, между ними отсутствовали отношения главной и подчиненной. Каждая из них нуждалась в другой, зная, что может полностью рассчитывать на поддержку. Несмотря на то, что их отношения были достаточно интимными, между ними всегда сохранялось взаимное уважение.
Когда они обогнули последний холм и увидели хижину матери Молли, они были удивлены, увидев над входом французский флаг, развевавшийся на ирландском ветру. Хижина и участок вокруг нее играли разными цветами. Дверь и ставни были выкрашены в голубой цвет, стены были белыми; повсюду стояли разнокалиберные горшки и ящики с цветущими растениями, постепенно наступавшие на огород и луг с травой для коровы. Эрни проложила среди цветов тропинки, чтобы иметь возможность добраться до каждого растения, ухаживать за ним, поливать, если три дня не было дождя; при этом обязательно нужно было ласково поговорить с каждым цветком. Она разговаривала с растениями на французском, и они отвечали на заботу, отдавая ей цветки, гораздо более красивые, чем во всей округе. Цветение их также было более продолжительным, потому что они старались дольше оставаться с хозяйкой.