— Ты меня слушаешь?
Несса утвердительно закивала рыжей головкой с кое-как напяленной белой шапочкой.
— И она стала королевой! Королевой, женой короля Конхобара! Он держал ее рядом с собой, она сидела на троне королевы рядом с троном короля. Он укладывал ее в свою просторную, словно поле, постель, устланную волчьими шкурами. Бедная Дейрдра, ставшая королевой! На протяжении целого года она находилась рядом с королем, но за это время она ни разу не открыла ни рта, ни глаз. Целый год она не только ничего не говорила и ничего не ела, она вообще не подавала признаков жизни. Только прислушавшись, можно было понять по ее дыханию, что она жива. На троне королевы и в королевской постели она оставалась сидящей, наподобие вопросительного знака, согнувшейся, опустив голову на колени и закрыв глаза.
Через год король Конхобар решил, что с него хватит. Он заорал на нее: «Дейрдра, грязное животное!»
— О-о-о! — застонали служанки.
— Да, так оно и было! Он крикнул: «Дейрдра, грязное животное! Скажи, кого на свете ты ненавидишь больше всего?» Тогда она выпрямилась, открыла глаза и взглянула на короля. Она была прекрасней, чем когда- либо, ее волосы, заплетенные в косы, казались огненными змеями, глаза сверкали, коралловые губы побелели от гнева. Король Конхобар, увидев ее красоту, рассвирепел и повторил свой вопрос. Когда он это сделал в третий раз, Дейрдра крикнула: «Тебя!»
— Правильно! Правильно! — одобрили служанки.
— И затем Дейрдра добавила: «Ты считаешь, что я должна больше всего ненавидеть Эогана Дунрахта, который пробил сердце и отрубил голову моему нежному и отважному мужу, моему Нейси, моей единственной любви». — «Хорошо, — сказал тогда король Конхобар, — тебе придется прожить один год с Эоганом Дунрахтом».
— О-ох! — выдохнула Несси. Глаза ее наполнились слезами.
— На следующий день в столице поднялся большой шум: в город вошло войско в тысячу воинов под предводительством Эогана Дунрахта. Воины отмечали торжество, ударяя мечами по щитам. Король отдал ее Дейрдру Эогану, и тот повез ее на колеснице под грохот, производимый его воинами. Но Дейрдра вырвалась из рук Эогана и бросилась с колесницы головой вперед. Она разбила голову, и ее кровь смешалась с землей Ирландии.
— О, бедная Дейрдра! О, наша несчастная Ирландия! — стонали служанки.
— И тогда воины Эогана внезапно стали сражаться друг с другом. И все враги Конхобара дружно восстали против короля; когда некоторые знатные вожди вступились за короля, началась междоусобная война, в которой король был побежден и убит. Королевский дворец сожгли. Тем не менее, битвы продолжались еще несколько столетий, что стало большим несчастьем для Ирландии. И причиной всех бед была кровь, пролитая Дейрдрой.
Несса сдерживалась изо всех сил, но все же не смогла справиться с горем. Страх и боль вырвались наружу, и ее крик походил на вой волка лунной ночью. Раздавшийся снаружи продолжительный стон был ему ответом.
Эми сразу поняла, в чем дело, и громко закричала:
— Это Фарендорн! Скорее закрывайте окна! Везде! Не позволяйте ему войти в дом!
Это действительно был Фарендорн, неподвижный ветер, приносящий беду.
Служанки разбежались по всему дому, по всем комнатам. Несмотря на мягкую обувь, их топот слышался повсюду. Хлопали створки окон, скрежетали задвижки. Тем временем стенания Фарендорна превратились в рычание. Призрачный ветер носился над островом, словно стая голодных волков. Казалось, ничто не может устоять против него; он мог срывать крыши с домов и ломать вековые деревья. Время от времени рычание сменялось жалобными стонами; ветер, крутившийся вокруг дома, на мгновение отступал от него, потом с новыми силами бросался на окна.
Во время нападения Фарендорна все разговоры в столовой прекратились. Сидевшие за столом дружно повернулись к окнам; их изо всех сил удерживали служанки, не позволявшие ветру вдавить рамы внутрь помещения. Но даже во время самой свирепой атаки ветра на кронах дубов возле дома не шевельнулся ни один листок.
Потом рев урагана сменился жалобным рыданием, и, когда оно внезапно оборвалось, все деревья в лесу разом затрепетали. Потом их ветви спокойно закачались под легким вечерним бризом. Служанки, защищавшие окна в столовой, перекрестились, распахнули створки и удалились.
Сэр Джон повернулся к Амбруазу, машинально теребя цепочку с фигурками единорогов.
— Мой дорогой Амбруаз, вы сейчас имели возможность наблюдать одно необычное явление, характерное для этой местности. Оно действительно впечатляет, и я не удивлен, что с ним связано множество предрассудков. Я давно пытаюсь найти ему логичное объяснение. Скорее всего, мы имеем дело со звуковым миражом. При определенных условиях мы слышим на Сент-Альбане эхо далекой бури, отразившееся от поверхности моря. Следовательно, мы имеем дело с.