— Ты хочешь, чтобы ваша мать просила милостыню на улице? А вы сами? От красоток до девушек с тремя дырками один шаг. Вопрос только в том, будет ли вас содержать один человек, или вы докатитесь до того, что будете вместе с остальными шлюхами поджидать иностранных моряков на Кровавой аллее! Как вы собираетесь жить?
Я получила образование, но что я умею? Три раза в неделю я преподаю английский капитану-японцу. Мы с Мэй позируем художникам, но наши заработки не покрывают и малой доли того, во что обходятся наши платья, шляпки, перчатки и туфли. Я не хочу, чтобы кто-то из нас просил милостыню. И я определенно не хочу, чтобы мы с Мэй стали проститутками. Что бы ни случилось, я должна уберечь свою сестру.
— И кто женихи? — спрашиваю я. — Мы можем сначала познакомиться с ними?
Глаза Мэй расширяются от изумления.
— Это противоречит традиции, — возражает папа.
— Я не выйду замуж за человека, не познакомившись с ним прежде, — твердо отвечаю я.
— А я тем более!
Мэй поддерживает меня, но по ее голосу слышно, что она сдалась. Возможно, мы выглядим и ведем себя на современный манер, но в душе мы все те же покорные китайские дочери.
— Это мужчины с Золотой горы, — рассказывает папа. — Американцы. Они специально приехали в Китай, чтобы найти жен. Это неплохая партия. Их отец родом из того же округа, что и наша семья. Мы почти что родственники. Вам не придется ехать с ними в Лос-Анджелес. Американские китайцы с радостью оставляют здесь своих жен, чтобы те заботились об их родителях и предках, а сами возвращаются в Америку к своим белобрысым любовницам ло фань. Считайте, что это просто удачная сделка, которая спасет семью. А если вы решите уехать с мужьями, у вас будет красивый дом, куча слуг и няни для детей. Вы будете жить в Хаолайу — в Голливуде. Я же знаю, что вы любите кинематограф. Тебе понравится, Мэй. Тебе точно понравится. Хаолайу! Только подумай!
— Но мы их не знаем! — кричит Мэй.
— Зато вы знаете их отца, — успокаивающе отвечает папа. — Помните? Старый Лу.
Мэй кривится от отвращения. В самом деле, отца их мы знаем. Мне никогда не нравилась мамина старомодная манера давать всем прозвища, но для нас с Мэй жилистый китаец с каменным лицом всегда был именно Старым Лу. Как папа и сказал, Старый Лу живет в Лос-Анджелесе, но каждый год он приезжает в Шанхай, чтобы проверить, как идут дела в его здешнем бизнесе. Ему принадлежит фабрика по изготовлению ротанговой мебели и фабрика, производящая на экспорт дешевую фарфоровую посуду. Но мне его богатство безразлично. Меня всегда выводило из себя то, как он смотрит на нас с Мэй — как кот на сливки. На меня он может смотреть как угодно, я переживу, но в его последний приезд Мэй было всего шестнадцать. Учитывая его возраст (ему не меньше шестидесяти), ему не следовало так присасываться к ней взглядом. Но папа никак на это не отреагировал, просто попросил Мэй разлить всем чай.
И тут наконец я понимаю, в чем дело.
— Ты проиграл все Старому Лу?
— Не совсем…
— Тогда кому?
— Сложно сказать. — Папа барабанит пальцами по столу и прячет взгляд. — Немного проиграл там, немного проиграл тут.
— Да уж, чтобы проиграть наши с Мэй деньги, тебе пришлось потрудиться! Месяцы, наверное, старался или даже годы…
— Перл…
Мама пытается меня остановить, но меня обуревает ярость.
— Ты должен был проиграть кучу денег, чтобы поставить под угрозу все! — Я обвожу рукой комнату, обстановку, дом, все, что отец построил для нас. — Сколько точно ты должен и как собираешься это возвращать?
Мэй перестает плакать. Мама молчит.
— Я проиграл Старому Лу, — неохотно признается папа. — Он позволит нам с матерью остаться в этом доме, если Мэй выйдет замуж за младшего сына, а ты — за старшего. У нас будет крыша над головой и какая-никакая еда, пока я не найду работу. Вы, наши дочери, — единственное, что у нас есть.
Мэй зажимает рот, вскакивает и выбегает из комнаты.
— Передай сестре, что я назначу встречу на вторую половину дня, — нехотя говорит отец. — И скажите спасибо, что я выдаю вас замуж за братьев. Вы всегда будете вместе. Теперь иди наверх, нам с вашей матерью надо поговорить.
За окном на смену разносчикам завтраков пришли коробейники. Они поют нам, соблазняют нас, искушают нас.
— Пу, пу, пу, красный корешок для ясного взгляда! Дайте его ребенку и забудьте о летней потнице!
— Оу, оу, оу, брею лицо, стригу волосы и ногти!
— Ауа, ауа, ауа, куплю старье! Меняю бутылки и битое стекло на спички!