Вроде ничего подозрительного. Но ей вдруг стало одиноко и страшно! Город, этот город, который она привыкла считать своим — близким знакомым, дружелюбным прохожим, другом даже! — этот город в последнее время словно стал ей чужим! Враждебным...
Неудивительно: ведь они с Николаем оказались в «состоянии войны» с этим городом. Как это ужасно: чуть ли не в каждом прохожем подозревать «вражеского агента», соглядатая из команды Аль-Борисыча. Ей было страшно. Но, несмотря на это, Елена улыбнулась. Скоро у нее встреча в кафе «Черный кот», на Комендантском, с малышкой-мышкой Наташкой!
Хоть один человек, которому она точно помогла! Но впутывать в свои дела мурманскую крошку Лена ни в коем случае не хотела! Зачем знать о неприятностях человеку, у которого жизнь прекрасна. А вот глупышка Аришка на Ямайке... Елена знала, чем завершаются такие «гастроли»... Ничего, жизнь научит бедолагу уму-разуму. А вот Наташка прямо-таки излучала его. И Елене становилось спокойней, она чувствовала себя сильнее...
Доехав до станции «Пионерская» («Странно, пионеров уже нет, а этих „Пионерских" хоть пруд пруди»), Лена дошла до кафе пешком.
Ната, конечно, уже ждала ее у входа. Подруги расцеловались, прошли в полуподвальное, но изящно оформленное помещение (каждый столик как бы отгорожен от других бамбуковой занавеской), сели. Лена сделала заказ.
—Ты выглядишь уставшей, Наташка...
—Да, суета с похоронами, неизвестные мне люди на поминках... потом переезд, мы ведь теперь с Олегом вместе живем, в квартире бабушки.
—Поздравляю! Свадьба, как и намечалось?
—Да. Через месяц после сороковин. Но ты-то, Ленка, как изменилась! За такой короткий промежуток времени! Извини, но ты выглядишь измученной, нервной какой-то. Такой я тебя раньше никогда не видела. Что с тобой-то стряслось?!
—Пустяки. Но вполне серьезные.
—Разве могут быть пустяки — серьезными? Скажи, какой-то криминал? Связанный с твоим спонсором и этим ужасным... не помню... ну, другом его, который вместе с нами к Голубиновым приезжал, ну, когда ты меня его родителям представляла...
Лена удивилась; чуткое сердечко Наталки, словно рентген, оказывается, проникало в ее душу. Она пожала плечами:
—Почему ты решила, что он — кстати, его зовут Мишей — ужасный? Ариша, к примеру, находила его весьма интересным типом.
Ната явно смутилась:
—Не то чтоб решила, подумала... Взгляд у него уж больно жесткий. И как он смотрел на Колю, мне тоже не понравилось. А сам Коля — молодчага, ничего не скажешь... А?
С удивлением обнаружив, что эта неприметная «мышка Наташка» вновь наполняла ее своей чистой энергией (почему-то вспомнился отец Горчев), Лена созналась:
—Во всем-то ты права, Натка. Мне действительно сейчас тяжело. Неприятности — и большие. Так что я как бы исчезну на пару недель. Ты не ищи меня, когда все закончится, я сама прозвонюсь.
—Может быть, мы с Олегом как-нибудь можем... Ты же так помогла нам! — робко предложила Наташа.
А Лене вновь стало смешно: «Скажите на милость! Как такая кроткая мышка сможет ей помочь в такой ситуации?!»
—Нет, Ната, спасибо, но все равно как хорошо, что мы сегодня встретились. И так славно поговорили...
Лена действительно почувствовала себя более сильной после беседы с этой славной девушкой. И они расстались.
На перекрестках, распутьях-перепутьях люди быстро сходятся и столь же быстро расстаются — ведь каждый идет своим путем.
Арина вернулась с солнечной Ямайки пасмурным днем — то ли дождь, то ли снег под ногами, над головой... в душе. Такие дни характерны для ноябрьского Питера.
Мелькнула мысль о рейсе Питер—Волгоград, но Арина тут же прогнала ее. Во-первых, возвращаться «заблудшей дочерью» ее никак не устраивало — вот еще, припадать к ногам родителей! Пфуй! А во-вторых, денег-то на авиабилет у нее не было. Строго говоря, денег у нее вообще не было.
Арина вернулась в Петербург дочерна загорелой, в изодранных шмотках, почти без багажа и всего лишь с двумя долларами в кармане, вудуистским талисманчиком на шее и легкими интимными неполадками, наводящими на тяжелые подозрения. Вот и все, что дала ей ее заграничная работа.
Ее работа! Турне, нечего сказать, было впечатляющим: они, пятнадцать юных кобылиц, под руководством Сержа посетили все ночные притоны во всех городах Ямайки.
Столица, Кингстон, — а что они видели в этой столице, кроме трех ночных ресторанов с сомнительной репутацией, — потом прибрежные городки курортного типа, вроде крымского Судака, только куда грязней и без исторических достопримечательностей: Порт-Антониа, Саванна-ла-Мар, Негрил, Монтего-Бей... и, наконец, Фалмут!
Ее работа! Она оказалась потяжелей, чем питерские «ночные съемки». Казалось бы, всего-то ничего: покривляться на сцене, отработать заранее срежиссированные шоу на малюсеньких площадках «найт-клабов», затем станцевать полуэротический танец в одном джи-стинге и мини-бюстгальтере, затем... затем конец шоу! Начало работы: быстро переодеться в достаточно вызывающие вечерние туалеты и идти в зал, к клиентам, и постараться растрясти их на угощение, на шампанское.