Николая покоробило, но он сдержался.
— Не будем сейчас обсуждать эту тему, тебе не по философии экзамен сдавать. Ты бы все же к физике-математике начала готовиться.
Лена расхохоталась:
— А ты меня уже подготовил! Забыл, что ли? Тогда, когда распечатку дал.
— Но ведь хотя бы вызубрить надо.
— Эх ты, умудренный жизнью мужчина, Аника-воин! Не знаешь ты наших девичьих хитростей! Надеваю широкую юбку, обматываю твою распечатку вокруг бедра, и стоит только экзаменатору отвернуться — хоп! — нахожу нужный билет, и никто ничего не замечает. А если засекут, ни один мужик не будет просить девушку задрать юбку до трусов прямо в аудитории!
— М-да, — протянул Коля, — пожалуй, зря я для тебя старался.
— Ага! Только что — «любимая девушка», а теперь уже жалеешь, что для нее старался!
— Я тебя жалею.
— Хватит! Себя пожалей! Все, я ухожу!
— Ну куда ты в такое время? Ты и до дома не доберешься. Первая электричка до Всеволожска ой как не скоро! Оставайся у меня, я в кухне посплю!
— Да пошел ты! Я к «папику» поеду! Аль-Борисыч меня не бросит! — И Лена, легко открыв замок входной двери, исчезла в темноте лестничной площадки.
«Аль-Борисыч, топ-агентство „Золотая Рыбка" — тьфу!» — с горечью подумал Коля, засмолил беломорину, походил взад-вперед по коридору и, хоть пил очень редко, только с боевыми друзьями и с родителями по праздникам, решительно засадил стакан портвейна, накинул черную джинсовку и вышел из квартиры: «Действительно надо пошпионить: ночь темная, Еленка взвинчена до предела, черт знает что с дурочкой может произойти, пока она тачку поймает. Да и водила, если увидит, что номер машины записан, лишнего себе не позволит!»
Если бы не его бессмысленное хождение по коридору, все могло бы повернуться по-другому. Лена могла бы спать в его комнате, он бы похрапывал на раскладушке в кухне... Но «если бы» — годится только для фантазий и воспоминаний. В нашей сиюминутной жизни никаких «если бы» попросту не существует.
Пока Коля курил свой «Беломор», Лена неудержимо рыдала, сидя на подоконнике лестничной площадки этажом ниже: «Дрянь! Ох, какая же я, в самом деле, дрянь! Он ко мне со всей душой, столько раз помогал, а я... Стерва! Сучка! Пойти попросить прощения? Ну нет, ни за что!» Гордо встряхнув головой, она попыталась успокоиться, но слезал снова хлынули у нее из глаз: «Он мне — не губи себя девочка, а я в ответ — да пошел ты!»
Тут она вспомнила, что почти теми же словами послала своего «кавалера», струсившего на дискотеке в тот день, когда они познакомились с Колей и он впервые ее спас.
«О Господи, что ж я за паскуда! Того-то — за дело, а Колю, Колю за что? — Всплакнув еще чуток, она шмыгнула носом и постаралась прийти в себя. — Сделанного не воротишь, надо идти;, идти, на ходу будет легче прийти в себя».
И она начала стремительно спускаться по лестнице. Только выходя из парадной, Лена вспомнила, что у нее нет денег на такси.
Новый удар! Три часа ночи! Она не рассчитывала так засидеться у Николая, поэтому в ее сумочке была только мелочь да несколько жетонов на метро.
Но Леночка была сильной девочкой. «Так, значит, надо звонить, чтоб вышли и оплатили тачку. Только кому? — размышляла она, продолжая быстро вышагивать по темно-серой улице. — Так, похоже, есть только две кандидатуры: «папик» и Дима Разумец!»
«Аль-Борисыч» давно уже пристроил высокую стройную девушку в топ-школу „Золотая Рыбка", оплатив обучение своей протеже.
Вот и автомат. Лена на секунду задумалась. Нет, «папик» предпочтительней, да и жена у него сейчас в отпуске, и машина есть, сам сможет подъехать, забрать. А у Димочки — черт знает что на «разумце»!
— Алло! Это Лена!
— Узнал... Какого черта в такое время? — раздался сонный голос.
— Понимаешь, я попала в такое положение...
— В интересное, что ли, — на другом конце провода хмыкнули, значит, «папик» начал просыпаться.
— Да и в интересное, и в безвыходное! — почти прокричала Лена. — Аль-Борисыч, дорогой, я тут в центре города, на улице, совсем без денег! Выйди через двадцать минут из дому, оплати мне машину!
Александру Борисовичу очень льстило, когда его называли Аль, почти «Аль-Капоне». Однако он секунд пять помолчал.
— Ну нет, Леночка, — у девушки засосало под ложечкой от неприятных предчувствий, но продолжение оказалось приятней начала, — нет, я уже отпустил Мишу (с недавних пор этот самый Миша стал главным телохранителем спонсора Лены), а без него торчать перед домом, мне?! Решительно невозможно! Лучше я сам за тобой заеду. Ты где находишься?
— На Петроградской, угол Чкаловского и это... шит[1]! Как же она называется, эта улица, тут казармы какие-то еще неподалеку.