— …Курс режиссера Доренко, театральное мастерство. Все, девушка. Получите справку, что ваши документы приняты. До встречи на экзаменах. До свидания.
Арина замялась.
— Что-то еще?
— Простите, а... общежитие? Член приемной комиссии посмотрел на нее с жалостью:
— Да, конечно, приходите завтра сюда же, и вам объяснят.
— Н-но я не могу завтра!
— Тогда попробуйте сегодня, но я сомневаюсь. Дерзайте! Настоящая актриса должна уметь не бояться импровизаций. А сейчас извините...
Как сомнамбула, Арина двинулась к выходу, даже не чувствуя наворачивающихся на глаза слез.
Словно таблицу умножения, чтоб успокоить нервы, она повторяла про себя: «Курс актерского мастерства включает в себя танец, вокал, фехтование... Первый тур — прослушивание: стихотворение или басня, панто...»
— Подруга! Не реветь! — обратилась к ней незнакомая девушка лет на пять старше, из тех студентов, что остаются в «родных пенатах» и летом, чтобы помочь приемной комиссии. — И не ходи сегодня больше никуда насчет общаги! Все равно она предоставляется только после второго тура.— Русоволосая стройная девушка говорила с видимым участием. — Что, ночевать совсем негде?
— После... после второго тура? — Арине с трудом удалось сделать вид, что она вовсе не плакала. Но как скрыть мокрые глаза?
— Тебе совсем, что ли, негде ночевать?! — переспросила ее «баскетболистка» (так мысленно окрестила ее Арина, ведь та была выше ее на полголовы, а сама Арина всегда гордилась своим идеальным ростом - метр семьдесят семь).
Арина только отрицательно покачала головой.
— Ну ты и выдала, подруга! Это же здорово!
Что именно здорово, Арина не поняла, но от ее новой знакомой веяло каким-то истеричным оптимизмом, она почти кричала, то есть восклицательный знак присутствовал в каждом ее слове.
— Не дрейфь! — Соскочив с подоконника, девушка настолько экспансивно хлопнула ее по плечу, что Арина пошатнулась. — Что-нибудь придумаем! Но как же ты так лоханулась?!
«Если даже студенты театрального института используют слэнговые словечки... тоже мне, питерская интеллигентность!» — подумала Арина, но решила не терять первого в этом городе человека, проявившего к ней бескорыстное участие.
— Понимаешь, — сказала она своей новой подруге, усилием воли сдержав слезинки, — когда я читала про ваш институт, то... ты ведь здесь учишься?
— А как же! Один курс остался!
— Ну вот... Так в буклете, точнее, в книге «Вузы», было написано: «иногородним предоставляется общежитие». — Арина решила подделаться под немного развязный стиль собеседницы. — Вот я и рассорилась с родаками и рванула сюда. Думала, общежитие...
— А ты больше верь печатному слову! — Новый ощутимый, но вполне дружеский хлопок по плечу. — Или ты вообще из глухомани? Ведь это не так? В глухомани такие стильные девочки не растут!
За «стильную девочку» Арина была готова простить своей новой знакомой ее манеру орать на весь вестибюль.
— Я из Волгограда...
— Ого! Далеко забралась! Слушай, а как тебя зовут?
— Арина!
— Вот класс! А меня — Марина! Правда, фамилия интересная — Щегол! Чаще думают, что это мое прозвище, напрочь забывая мое имя. Представляешь: «А сейчас выступает Марина Щегол!» Звучит?
— Звучит.
— А твоя фамилия?
— Злобина...
— Ха! Тоже неплохо! «Арина Злобина!» Нормально! Сейчас я для тебя что-нибудь придумаю...
Марина достала из сумочки длинную коричневую сигарету, прикурила... Подымила несколько секунд, затем решительно хлопнула в ладоши:
— Значит, так! Мне тут еще часа два кантоваться, ты меня на улочке подожди, там, на углу с Пестеля, что-то типа скверика, скамеечки, во всяком случае, есть, книжку почитай... в кафе можешь зайти, деньги-то есть? А через два часа подходи к дверям, я выйду, — не дожидаясь ответа на вопрос о деньгах, продолжала Марина, — и мы обязательно что-нибудь решим, в крайнем случае, а может, это и лучше всего, я тебя у себя пока поселю, я ведь тоже приезжая, комнату снимаю, ну все, пока!
И первая питерская знакомая Арины энергично зашагала куда-то в глубь здания.
«Действительно, истерический тип... — ошеломленно думала Арина, шагая по зеленеющей Моховой, — но все-таки на предпоследнем курсе... Может, все актрисы и должны быть такими? Немного... взбалмошными? По крайней мере, похоже, она добрая... И вопрос с жильем вроде решается. Неужели и я стану такой? Нет, вряд ли. Но и походка у нее не такая, как у манекенщиц, а как у подростка, и по плечам она — о-го-го! — лупит достаточно сильно, несмотря на кажущуюся хрупкость. Да и орет, как торговка на волгоградском базаре. Странно... Может, нервное перенапряжение на сцене...»