Перед самым днем рождения Лена все же набралась мужества и набрала Колин номер, отбросив Наташкины «пусть он сам...». Как назло, того не оказалось дома. Оставалась слабая надежда: может, зайдет?
Но первое поздравление пришло именно от него. В несколько неожиданной форме. Ей принесли телеграмму: «Поздравляю днем рождения самую прекрасную и любимую воскл знак Николай тчк». Странность заключалась в том, что, судя по всему, телеграмму отправили из города. «Мог бы и зайти!» Коля еще никогда не забывал поздравить ее с днем рождения! Потом она с подругами накрывала на стол, началась суета, ждали гостей...
Раньше всех появился Александр Борисович и Миша. Именно «появился» — Лена приметила, что в последнее время телохранитель стал как бы одним целым с собственным шефом.
—С днем рождения, Ленусик! — Аль-Борисыч чмокнул ее в щечку. — Тебе, как и всем брюнеткам, идут светлые металлы, оставим золото рыжулям. А глаза у тебя — ну просто изумруд, я всегда тебе это говорил! Это от меня!
—Он протянул Елене прекрасную диадему: тонкий платиновый обруч, а на нем три больших изумруда — в цвет ее глаз.
—А это от меня, — повседневным тоном добавил Михаил. — Я где-то читал, что брюнеткам идет багрянец. — И в руках у Лены оказались великолепные багровые розы.
—Спасибо, «папик», спасибо, Мишаня! Проходите! Они не двинулись с места:
—Да нет, что ж мы будем молодежи мешать веселиться? — за двоих ответил Александр Борисович. — У тебя к тому же много народу ожидается. А уйдем мы еще и потому, что не хотим уменьшать ценность наших подарков. Лена вскинула брови в молчаливом вопросе.
—Да-да, я установил, что на днях рождений каждый норовит вернуть потраченные на подарок деньги, долго сидит и много пьет. Так что мы пошли. Привет супербойцу! Он ведь будет?
—Черт его знает, — в сердцах вырвалось у Лены, — вряд ли. Пригласить хотела — не дозвониться было, а сегодня он вот что учудил! — Она сунула Аль-Борисычу телеграмму.
—М-да, оригинально. На эти деньги лучше б жетончик купил да лично поздравить бы подъехал, а, Миша? Телеграмма-то из города, по телефону.
—Угу, — согласился Михаил.
—Еще раз с праздником, — поклонился Александр Борисович, — и от души повеселиться! До свидания! Будь паинькой.
Они ушли. А буквально вслед за ними группами и поодиночке начали прибывать гости. И понеслось!
Пришли новые друзья, те, с кем пришлось работать в «новой» жизни. Все-таки она стала заводской любимицей. Надолго не задерживались, но приносили что-то в подарок и выпивали за здоровье именинницы — причем из принесенной с собой бутылки. Растроганная Лена, конечно, всех приглашала к столу, но из-за той же деликатности большинство парней отклоняли ее приглашение.
Стараниями Арины и Наташи стол, что называется, ломился: фаршированный карп, язык, кресс-салат, отсвечивающий янтарем налим, грибы соленые и маринованные, традиционный салат «оливье», селедка «под шубой»... всего не перечесть.
Тарелок, конечно, не хватало — и каждому были предложены только ложка и вилка (шведский стол, господа, шведский стол!).
Пришел Олег с Майком и Ильей. Было много цветов и сюрпризов.
Но самый большой сюрприз появился уже после первых возлияний «за именинницу». На пороге комнаты остановился мальчуган из малолетних «новых русских», что моют стекла автомобилей, буквально рискуя жизнью. На этот раз у него была приятная работа. В руках он держал корзину с букетом роскошных цветов.
—Имениннице велели передать, — буркнул он и попытался смыться, но был пойман за шиворот Ариной:
—А ну колись, от кого?
—Да не знаю я, — захныкало дитя рыночных отношений, — парень на улице дал, заплатил, конечно, сказал, чтоб я отнес, а сам в машину и фю-ить!
—Не мучай ребенка! Отпусти его! — приказала Лена. — Как этот парень выглядел?
—Ну, спортивный такой, коротко стриженный... «Коля! — ёкнуло сердце. — Почему ж не зашел?» Из посланника ничего больше выудить не удалось, но его скоро отпустили, щедро угостив.
Дальше все покатилось по более или менее накатанной колее. Пили за Елену как за «мудрую заговорщицу, беспощадного военачальника и соединительницу любящих сердец», за неземную красоту именинницы... Лена позволила себе расслабиться, почти не говорила, только улыбалась. Ей начало казаться, что она — просто наблюдатель на чьем-то залихватском празднике. Кто-то достал гитару, понеслись песенки, частушки.
—А поэт, поэт-то что такой молчаливый у нас? — Арина забавлялась от души.