— Впрочем, суди сама, Варенька. Человека, которого прочат назначить вместо меня, «без ущерба для дела», — как сказал секретарь райкома, — послали сейчас на курсы. Ну что мне делать с нашим секретарем?! Подумаешь, какой я незаменимый человек!..
— Ах, мама, мама, ну зачем ты говоришь так о себе! — воскликнула Варя, целуя мать. — Секретарь наверняка прав!
«Не может она иначе, милая моя. А смотрит на меня с виноватой улыбкой. Ну ей ли в чем-нибудь быть виноватой передо мной?!» И, бросившись снова обнимать мать, Варя сказала, что до осени недалеко, она потерпит, только пусть почаще за это время мать навещает их.
— По графику, Марья Николаевна… Мы составим, — пошутила Сима, очень довольная, что все так хорошо кончилось.
Мать похвалила квартиру, порядок в ней. Сима приготовила ей ванну.
После обеда Марья Николаевна легла отдохнуть, а Варя сидела рядом и рассказывала о том, что её сейчас волновало больше всего: о работе над проектом потока.
— Сдружились все мы, мама, крепко-накрепко, а ругаемся каждый день Если товарищ в чем неправ, просчитался, тут же начистоту все. А письмо в будущеё… помнишь, мама, я тебе говорила? Решили так: написать в нем о лучших наших ребятах. А лучшими хотят быть все! Вот и постановили: быть во всем правдивыми, духом гордыми, здоровыми, крепкими. Начали с мелочей: обязали всех каждое утро заниматься зарядкой, не лгать ни при каких обстоятельствах, не опаздывать на собрания. И вот даю голову на отсечение, как говорит Сима, через год нас не узнаешь, — энергично заверила Варя. — Да ты не смейся, мама!
Через полчаса мать задремала на диване, а Варя, накрывшись платком, на цыпочках прошла на балкон, чтобы не мешать ей. В поселке уже всюду горели огни, а на фасаде заводоуправления прилаживали цветную иллюминацию к празднику, которая то вспыхивала на несколько секунд, то гасла. Марья Николаевна удивилась, когда приехала, как разрослись и похорошели завод, поселок, сколько зелени. Но если бы она побывала в цехах, она их тоже не узнала бы.
«Вот завтра и повожу маму по заводу, — решила Варя. — Одна моя Сима чего стоит!»
Приподнявшись со стула, Варя заглянула к ней в окно. В комнате полумрак от настольной лампы. Кулакова сидит за столом, подвернув одну ногу и раскачиваясь, словно от зубной боли, зубрит что-то. Настойчивая! Вот ведь бросила курить. Ходит теперь с полными карманами леденцов и наделяет ими каждого встречного и поперечного! А с осени решила идти учиться в техникум, к экзаменам готовится… А Лизочка сейчас, наверно, в парткабинете работает над своим докладом о коммунизме, который поручили ей сделать на общем комсомольском собрании. И Ирина, вызвавшаяся помогать Лизочке, там же. На них смешно смотреть со стороны: они часто спорят свистящим шепотом, возмещая сдержанность в голосе энергичными жестами. Куда девалась сдержанность Ирины?
Лизочка тайком жаловалась на неё Варе:
— Затвердит что — ни с места!
А Варя, глядя на них, радостно думала: «Через год могу спокойно уходить на учебу, Сима меня заменит или Ирина. Впрочем, до тех пор из моей бригады будет несколько. Бригадирами пойдут. Нет, а Лизочка-то какова со своим шефством: рассказывала, рассказывала про метод «воздействия» на Колю: куда ходили, что делали… и, бац, замолчала».
В одиннадцатом часу вечера, когда Марья Николаевна, поспав немного, чувствовала себя отдохнувшей, пришли Ирина с Лизочкой поздравить её с приездом.
— А где же Сима? — спросила Марья Николаевна. — Все занимается? — И тут же крикнула — Иди к нам, Симочка, посиди!
Сима не замедлила явиться.
— Что мне сейчас в голову пришло, Марья Николаевна… Послушайте, девчата, вот если бы изобрести такую машинку, чтобы из головы в голову сразу готовенькими знания пересаживала! Нам тогда и делать было бы нечего. Запасами Марьи Николаевны жили бы… Воображаете?
— Нет, не могу! — сказал лукавый Тамарин голос, и в ту же секунду она вошла в комнату. С Марьей Николаевной Тамара успела повидаться раньше всех. — Мечты, мечты, где ваша сладость?.. — пропела она, насмешливо покосившись на Симу.
— Выходит, и помечтать нельзя? Старуха ты, Томка, в свои двадцать два года. Вот что!.. А ну, закрой дверь, а то нос прищемлю! — гневно прикрикнула на неё Сима. — Марья Николаевна, а как товарищ Ленин смотрел на мечту: вредит она делу? Есть у него на этот счет соображения?
— Соображения есть, — отвечала с улыбкой Марья Николаевна. — «Что делать?» не читала? Там Владимир Ильич приводит цитату Писарева. Да вот у Вари имеётся этот том, — добавила она, доставая с полк и книгу.