В белой шелковой кофточке и бордовой юбке, с живописно растрепавшимися черными кудрями Ирина впервые плясала перед девушками.
«Оживает наша Ирочка и похорошела как на даче», — думала Варя, с трудом вызывая в памяти вид прежней Ирины, со впалыми щеками и тусклым, усталым взглядом, который однажды так испугал её.
Ирина теперь многим нравилась, и за ней не прочь были поухаживать, но она упорно отвергала всех. Только один человек нравился Ирине; но он был женатый, и счастливый семьянин — их начальник цеха, Лобов Виктор Георгиевич.
— Ах, ну тогда пусть хотя бы похожий на него! — проговорилась как-то в пылу откровенности Ирина, впрочем поспешив повернуть все это в шутку. — И отец Юрке он, наверное, был бы хороший — вот что самое важное! — досказала она уже совершенно серьезно,
«Да, — тоскливо подумала Варя, — у Иры все это куда сложнеё, чем у нас, у девушек. У неё сын растет…»
В первый воскресный день после начала занятий в техникуме Варя устроила для первокурсниц, Ирины и Симы, чай с пирогами.
Лизочка привела с собой Колю, единственного кавалера на всю их девичью бригаду, и без конца, никого не стесняясь, «воспитывала» его: то бедный на речь не туда сел, то почему он вдруг нахмурился, когда он весело и она рядом с ним… Субботин не сердился на «полезные» замечания Лизы, а только озоровал да посмеивался, веселя всех. Придирчивая любовь Лизочки, которая, он знал это в глубине души, считала его самым умным, самым лучшим человеком на свете, подняла Колю в собственных глазах. Он жил, работал и учился в полный размах своих сил и способностей. Он верил в себя. И даже Варя временами думала теперь, что вот в такого Колю она, пожалуй, тоже могла бы влюбиться! До чего же хорошо, просто и ясно сложилась у них любовь с Лизочкой, совсем не так, как у неё с Титовым.
Угощая подруг, Варя сожалела в душе, почему она не разрешила Ивану прийти к ним сегодня. Неужели Тамарки Комовой побоялась, оберегая его от лишней встречи с нею? Выходит, побоялась, — ведь Тамара как будто преследует его в последнеё время; от неё не спрячешься: где Титов, там и она со своими вечными намеками на что-то бывшеё между ними… А Иван словно не слышит и не видит, что происходит. Так недолго и возненавидеть его.
… А Титов в это время ходил по заводскому двору с Лобовым и говорил с ним о насущных нуждах в строительстве потока. В этом строительстве была одна очень уязвимая сторона дела: поток строили не на каких-нибудь опытных станках, а сразу на рабочих, выполняющих план цеха. И вот процент выполнения сразу резко упал, а с ним понизился и заработок рабочих.
— Лобов молчал, ни словом не упрекнул Титова. Он понимал, что на первом этапе освоения потока, как и в любом начинании, не избежать трудностей, потерь. С рабочими же, утратившими свой привычный заработок, было сложнеё.
Избегая начальника отделения Титова, они шли с заявлениями о переводе их на другой участок прямо к Лобову. У Лобова за три последних дня распух от заявлений нагрудный карман пиджака, а он, предпочитая всегда решать такие вопросы сразу, не знал, как поступить в этом случае. Необходимо было посоветоваться с Иваном, но Лобову по-дружески было жалко огорчать его.
Тогда он пошел к Лукьянову н молча выложил перед ним заявления.
Бегло просмотрев некоторые из них, Никита Степанович задумался.
— Вот что, Виктор Георгиевич, давай собери этих летунов и попробуем воздействовать на них. В конце концов тут дело в двух-трех месяцах. Потом станут проситься — не возьмем!
— Конечно, не возьмем!
— Не послушают, уйдут, ну — вольному воля, — продолжал Никита Степанович. — Можно и перевести. Я думаю так: ни один человек с комсомольской дачи не откажется встать на поток, а тех тогда — на их станки.
Лобов ожил: ему не приходило в голову такое простое решение: значит, на потоке будут работать одни энтузиасты. Лучшего желать нельзя!
Оставалось только пожать руку Любову. Иван знал, что это не обошлось без его участия.
— Да брось, Ванюшка, свои люди — сочтемся, — засмеялся Лобов, довольный лаской сурового друга. — Ну как все же, есть перемена? — спросил он.
— Еще какая перемена! С каждого станка идут с замечаниями, предложениями. Очень дельно получается. На ходу строим и на ходу переделываем. Я предполагаю, теперь, Витя, скоро. Долго ждал, немного осталось, скоро поток заработает.
— Как то есть заработает? Да он уже, Ваня, можно сказать, на ходу.