— Андрей Григорьевич и Яков Михайлович, проходите в президиум!
Шмелев и Адамович поднялись и заняли места за столом президиума.
Солнечный полдень горячей сушью дышал в широкое открытое окно. Зеленела поляна, серебрилось озеро, за озером поднимался синей грядой хвойный лес и закрывал горизонт. Над зеркально-голубоватой водой метались белые чайки, то падая, то взмывая. Их тонкий зовущий крик доносился до слуха Шмелева.
«Сейчас бы на луг, к озеру», — подумал он.
Прошумевшие аплодисменты заставили его отвести взгляд от окна и посмотреть на оратора. Это был Завьялов. Последние слова его речи: «Мы обещаем не только выйти из прорыва, но и перевыполнить план заготовки торфа», — остались в памяти Шмелева. Выступили еще несколько ораторов.
Затем к трибуне подошел заместитель наркома и, прищурив хитроватые глаза, начал речь. В его словах чувствовались деловитость, ум, напористость хозяйственника. Помолчав немного, он откинул голову назад и повысил голос:
— Товарищи, партия и государство придают огромное значение этому виду топлива. Я позавчера был у секретаря Центрального Комитета партии товарища Щербакова. Он прямо заявил мне: «За заготовкой торфа следят…» — Заместитель наркома поднял кверху палец правой руки, давая понять слушателям, что за деятельностью торфяных предприятий следит и Политбюро. — Я ответил товарищу Щербакову, что план добычи и сушки торфа будет досрочно выполнен. Надеюсь, товарищи, что и вы, собравшиеся в этом зале, ответили бы тем же самым.
Шумные аплодисменты покрыли речь заместителя наркома. После него выступили с короткими речами начальники участков и полей, директора предприятий, работники треста и главка, техники и инженеры, знатные бригадиры и стахановки. Все они, как и первые ораторы, говорили о том, что они отдадут все силы на выполнение и перевыполнение планов на предприятиях, участках и полях. Даже Аркашкин, слушая бодрые и уверенные речи ораторов, распалился и попросил слово. Получив его, он поднялся к трибуне.
При виде Аркашкина начальник снабжения Агафонов побледнел, потом побагровел и покрылся испариной. «Куда тебя, чертова кривая морда, вынесло!» — подумал он, и его маленькие колющие глазки гневно заблестели.
Аркашкин хрипловатым голоском начал восхвалять торфяниц, начальников полей и участков. Потом, приложив пухлую ладонь к груди и скосив ласковый взгляд на заместителя наркома и представителя МК партии, заявил, что и он, Аркашкин, не пожалеет своих сил, знаний и здоровья на выполнение плана.
Вслед за Аркашкиным место на трибуне заняла худенькая черная девушка. Перед тем как начать речь, она почему-то бросила взгляд на Агафонова. Начальник снабжения, насторожась, втянул голову в плечи и скрылся за спинами членов президиума. «Неужели не дадут мне отмолчаться?» — подумал он со страхом.
Худенькая девушка говорила, как и все, о выполнении плана, о том, что она будет драться за торф так, как дерутся ее братья на фронте, о своей любви к родине, партии и Советской власти. Горячую речь ее часто прерывали аплодисменты. Агафонов успокоился, приподнял голову и поглядывал из-за спин в зал. «Чудесно проходит собрание, — думал он с облегчением, — идет, как смазанный шарабан по гладкой дороге». Это сравнение ему так понравилось, что он, забыв страх, рассмеялся, но тут же, поймав на себе взгляд заместителя наркома, прикрыл рот ладонью и потупился. Досадуя на себя, Агафонов не заметил, как чернявую девушку на трибуне сменила другая, белокурая.
Это была Даша Кузнецова, стахановка с участка Нила Ивановича. Она говорила:
— …Мы работаем так, что ребро за ребро заходит. Мы не можем иначе работать, потому что государство — это мы сами. Мы работаем так для того, чтобы страна наша скорее одержала победу над врагом и стала самой могучей, самой богатой в мире, а нам всем в недалеком будущем жилось бы радостно и счастливо. Вот почему, товарищи, мы так работаем, не жалея сил и здоровья. Так трудится и весь наш народ. Его будущее решается сейчас на фронте, и мы с вами, товарищи, тоже бойцы, только наше оружие — торф!
Раздались аплодисменты. Кузнецова передохнула и бросила взгляд на Агафонова, который рукоплескал громче всех.
— Не все, однако, борются как надо! — продолжала Даша. — Еще имеются у нас хозяйственники, которые не выполняют постановление нашего правительства о внимательном отношении к трудящимся.