— Ох, горе горькое! — воскликнул Нил Иванович. — Как это я, опытный торфяник, допустил, что Казенов и Завьялов выклянчили у меня рабочих! — Он помолчал, побарабанил короткими пальцами по столу, предложил: — Чтобы не рассуждать голословно, давай прикинем на карандаш.
Начальник участка и парторг достали блокноты и стали производить подсчет. Наступило молчание. В тишине кабинета тикали часы, жужжали на запыленных стеклах окон мухи, шуршала крыльями бабочка, шуршали карандаши по бумаге. Нил Иванович и Емельян Матвеевич старательно ставили цифры, подсчитывали, зачеркивали, снова ставили цифры и подсчитывали.
Какая-то девушка с острым, птичьим носом заглянула в дверь и, увидав сердитые и сосредоточенные лица руководителей, тут же скрылась. Ни Нил Иванович, ни Емельян Матвеевич, занятые цифрами, не обратили на нее никакого внимания, не слыхали даже стука двери. Начальник участка взял с подоконника счеты и медленно, шевеля серыми густыми усами, стал щелкать косточками. Положил налево счетов несколько косточек, поглядел со вздохом на них и записал. Сбросил косточки направо, потом опять стал, уже быстрее, класть их налево. Потом, уже не записывая положенные налево косточки, резко смахнул их направо с такой силой, что парторг Долгунов испуганно вскинул глаза от блокнота и покачал головой.
— Ты что? — спросил, недоумевая, Нил Иванович. Сколько у тебя получилось?
— По моим подсчетам, если мы проведем намеченные мероприятия, можем найти не менее десяти процентов недостающей нам рабочей силы, — сказал Долгунов.
— Ну, батенька, хватил! — возразил Нил Иванович. — При самых благоприятных, условиях и то не получится больше семи.
— А я говорю, что не меньше десяти.
— Утверждаю, что не больше семи.
— Допустим, что только семь. Но и это неплохо!
Нил Иванович согласился:
— Конечно, что и говорить! Нам, как ты знаешь, не хватает тридцать пять процентов. Десять, допустим, мы уже нашли, хотя я и сомневаюсь. А где мы возьмем еще двадцать пять?
— Не знаю. Как говорят, дело мастера боится.
— Это легко сказать, а сделать мастеру не под силу, — откидываясь к спинке стула, проговорил Нил Иванович и ладонью спугнул муху с лысины.
— Надо поднатужиться, поджаться кое-где, найти кое-какие резервы. Оно, глядишь, и получится…
— Когда слушаю тебя, Емельян Матвеевич, кажется, что я мед пью, — горько рассмеялся Нил Иванович. — Так выкладывай свои соображения.
— Подсобных рабочих на поселке можно подсократить.
— Раз!
— Домохозяек привлечь в порядке добровольчества на пять-шесть дней.
— Допустим, — почесав за ухом, неуверенно сказал Нил Иванович. — Два!
— Воду должны носить не обязательно здоровые девушки.
— Хотя сомневаюсь, но допустим. Три!
— Почему сомневаетесь?
— Где же это видно, чтобы больные воду носили?
— Если комсомольская организация расшевелится, то она может выделить на носку воды на поля школьников старших классов. Наконец, — это самое последнее, — мобилизовать всех наших служащих, в том числе и тебя и меня, на пять-шесть дней на змейки.
— Согласен, но что это нам даст? Давай переведем эту силу на язык цифр, — опять предложил Нил Иванович и подвинул к себе счеты.
— Давай. — Долгунов взял карандаш и блокнот.
Снова в кабинете наступила тишина. Нил Иванович, погруженный в подсчеты, шевелил густыми усами и что-то бормотал. Косточки сухо щелкали под его короткими пальцами: В этот раз Нил Иванович раньше парторга сделал подсчет и сказал:
— Вот видишь, все эти мероприятия дадут нам не больше шести процентов.
— А по-моему — восемь.
— У тебя всегда больше получается, Емельян Матвеевич. Пусть так! По твоим, значит, подсчетам получается восемнадцать процентов, а по моим — тринадцать. Давай возьми средний процент — пятнадцать. Где нам взять еще двадцать?
Долгунов посмотрел серьезно на Нила Ивановича и убеждающе сказал:
— Я думаю, Нил Иванович, что если мы, сидя вдвоем в кабинете, уже нашли пятнадцать процентов, то замнаркома прав, когда хочет намылить нам шеи. Значит, у нас есть резервы, и мы обязаны использовать их.
Нил Иванович нахмурился и шлепнул ладонью по лысине.
— Ты хочешь сказать, Емельян Матвеевич, что если будем бить зайца, то он будет на одной ноге танцевать перед нами?
— Я не сказал так сильно, — улыбнулся Долгунов. — Но если не нажмем, то и застрянем…
— Так-то оно так! — протянул уныло Нил Иванович. — Что ж, давай жать. Другого выхода у нас, конечно, нет. Да и надеяться не на что.
Шумно распахнулась дверь, и в кабинет, запыхавшись, вбежала девушка из рабочего контроля.