— Главное теперь, следовательно, в том, как мы будем работать. Передовые девушки говорят: «Фашиста бьют пушкой, бьют и торф сушкой». Они, эти девушки, прекрасно понимают, что каждая змейка, каждая клетка штабеля торфа — это новые винтовки, минометы, пушки и самолеты. Больше торфа добудем — скорее фашистов погубим. Это истина, девушки! Так вот, если все отстающие будут равняться по передовым бойцам нашего производства, то мы не только выполним, но и перевыполним государственный план. К этому я вас и призываю. Выполнением этой благородной задачи вы поможете родной Красной Армии добить врага в его берлоге, приблизить окончание войны. Будем биться, товарищи девушки, как на фронте! Биться за победу! И мы победим!
Тысячи девушек стоя, с заблестевшими от волнения глазами, долго аплодировали.
На другой день все торфяницы вышли раньше установленного времени на работу. Вышли и служащие, и много домохозяек. Работали напряженно, не разгибаясь. Соревновались бригада с бригадой, торфяница с торфяницей. Первый день дал хорошие результаты. Второй, третий и следующие дни дали еще более высокие проценты выполнения нормы. Карта за картой покрывались змейками. Участок благодаря героизму торфяниц, домохозяек и служащих с каждым часом, с каждым днем выходил из прорыва.
Столовая за эти дни приобрела совсем другой вид, Питание улучшилось, да и обычной грязи не стало. На окнах появились полевые цветы — гвоздика, ромашки, васильки.
Торфяницы хвалили парторга, и многие старались оправдать заботу о них честной, самоотверженной работой на торфяных полях.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
Бригады Ольги и Даши уже проработали три дня на добыче, в карьерах. Погода в эти дни стояла ясная и жаркая.
— В такую погоду только бы и работать на змейках, — сказала Даша, — а мы в жиже барахтаемся, прорыв ликвидируем.
— Инженер очень доволен нами, — сообщила Ольга. — «Не девушки, — сказал он по телефону Долгунову, — а золото!» Что парторг ответил ему, я не знаю.
— Емельян Матвеевич плохо не скажет о нас, — заметила Глаша. — Мы знаем, для чего работаем и для кого.
После ужина Ольга, Даша и Соня оделись в спецовки и отправились к своему крану в ночную смену.
Солнце скатилось в чащу леса. На поляне сразу стало пасмурно. С запада, из-за деревьев, наползала черно-сизая, как вороново крыло, туча. Она погромыхивала громом. Вот она вышла из-за леса, повисла над ним. Ее передний край на бледной синеве неба был толст и шевелился, как страшная губа огромного чудовища. Подул из-под нее ветер. Зашумели и загудели вершины сосен, елей, осин и берез. Сверкнула молния, тут же ударил гром, и гул покатился над лесными просторами. Эхо откликнулось ему. Стало темно. Молнии засверкали чаще; казалось, что они, рассекая тьму огненными жгутами, достигали земли.
Удары грома падали беспрерывно. Ольга, Даша и другие девушки быстро разбежались по рабочим местам. Соня сменила девушку у брандспойта. Ольга и Даша спустились в карьер. Пошел ядреный дождь. Его капли звонко зачастили по спецовкам. Девушки, которых сменили Ольга и Даша, выбрались из карьера и скрылись во мраке. Дождь пошел сильнее. Молнии сверкали реже, освещая на мгновение кран, карьер и блуждающих в нем девушек. Гром гремел над головами. Ольга и Даша не прерывали работы. Они в темноте часто наталкивались друг на друга, вскрикивая:
— Ольга, ты?
— Я, Дашенька!
И расходились, продолжая делать свое дело.
Соня стояла у брандспойта, пристально, до боли в глазах, всматривалась в карьер. Работа на добыче шла с карманными фонариками — они желтели в ночи, передвигаясь с одного места на другое. Напрягая силы, промокшая до костей, Соня уже привычно управляла брандспойтом, направляла струю туда, куда было надо. Но она не всегда видела Ольгу и Дашу в карьере, она могла следить за ними только по двум желтым блуждающим огонькам. В их слабом свете брандспойтщица едва различала хобот крана.
Аржанов бесшумно подошел к Соне, посмотрел на нее, что-то думая.
— Сонька, небось промокла насквозь, озябла?
— Здорово, — отозвалась Соня, не отрывая глаз от шипящей струи.
— Я дам тебе свой плащ. Иди переоденься в будке, а я поработаю за тебя.
Не дожидаясь ее согласия, он снял с себя дождевик, набросил его на плечи девушки и взялся за ручку брандспойта.
Соня стояла в нерешительности.
— Иди, иди, зоренька, я поработаю за тебя! — ласково прикрикнул он на нее.
Девушка повернулась и побежала к будке.
Дождик шел уже мелкий. Аржанов уставился взглядом в карьер. Ольга и Даша, напряженно всматриваясь в темноту, блуждали по пояс в жиже, ловили хлам и выбрасывали его на берег. Они работали молча, сосредоточенно. Аржанов осмотрелся вокруг, настороженно прислушался к еле уловимому лепетанию дождя и, держа в одной руке ручку брандспойта, достал из кармана приготовленный предмет и метнул его под тупой хобот торфососа.