— Кто это храпит-то? — спросила она, выпрямляя спину. — Заснул, что ли, кто из вас, девки?
— Кажись, никто не спит, — зевнув, отозвалась Ариша Протасова. — Все девчата на местах, двигаются.
— Все ли? — переспросила Грибкова. — «Двигаются»! — передразнила она Аришу. — Тогда какой же это дьявол так расхрапелся на моем участке?
— Да это, Грибкова, дрезина катит к нам, — заметила Аксюша, рыхлая девушка с грустными глазами и небольшим розовым носиком на круглом и румяном личике. — Это она и хрипит!
— Она и есть, — согласилась Грибкова. — Девки, теперь не зевать у меня, а работать!
Девушки, разговаривая, принялись за укладку торфа в змейки.
Из-за поворота действительно вылетела дрезина. В ней сидел главный инженер предприятия Казенов. Сверкая, дрезина быстро неслась к волдыринскому полю и, приближаясь, вырастала. Инженер осматривал поля. Боясь испачкаться в торфяной грязи, он выходил из дрезины лишь в исключительных случаях, когда замечал какой-нибудь беспорядок. Подъехав к полю Волдырина, инженер заметил, что на отдельных картах неправильно поставлены змейки, а на других после формовки и вовсе не подняты бруски Он остановил дрезину и, щуря холодные глаза, неохотно вышел из нее, боясь испачкаться.
— Безобразие! Ленты не оторваны, огрехи после тракторов… Змейки поставлены забориком, одна на другую… Пленка сплошная осталась. А ведь проформовано хорошо, и залив был сделан правильно. Разгильдяйство! Надо же столько оставить неподнятого торфа на картах! Если так будем работать, то и половины торфа не соберем. — Недовольно хмурясь, Казенов шагнул вперед, но тут же, глянув под ноги, остановился — желтые ботинки уходили в жижу. Отступил и поморщился: «Фу, какая грязь!»
— Эй, — позвал он торфяниц. — Где Волдырин?
На его сердитый голос метнулась Ариша Протасова, за ней Грибкова.
— Где он, черт его побери?! — отыскивая взглядом сухие места на карте, чтобы пройти дальше, кричал Казенов. — Сколько лет работать на торфу и так запустить поле! Намылю же я ему плешивую башку!
Он с опаской дошел до картовой канавы, до той, у которой в кустиках спал беззаботным сном Волдырин. Лицо инженера становилось с каждой секундой все суровее. Он уже был сердит на Волдырина. Подойдя к мостику, он шагнул на конец доски, но соскользнул в канаву. Ариша и Грибкова так и ахнули. Увидев инженера в торфяной жиже, бросились к нему.
— Черт лысый! — закричал Казенов, сжимая кулаки и озираясь вокруг.
Грязь стекала с брюк и с рукавов. Ариша подбежала к нему, присела и стала травой счищать грязь. Казенов выпрямился, отставил левую ногу и сердито посмотрел на Грибкову. Ариша случайно взглянула на березняк и увидела в нем Волдырина. «Это он, дьявол, храпел, а не дрезина, — подумала в страхе девушка. — И сейчас храпит. Как это только не слышит Казенов!»
Волдырин лежал на спине, с раскинутыми руками, часто просыпался, стонал и никак не мог подняться на ноги. С багрового лица, нагретого солнцем, катились капли пота.
У Протасовой захватило дух. «Как же быть-то? — подумала она. — Инженер наткнется на Петра Глебовича. Как отвлечь его и с пути свернуть?» Она так забеспокоилась, что решила задержать инженера и поэтому обратилась к Казенову:
— Товарищ начальник, это ваша дрезина-то?
Казенов оглянулся, удивленно спросил:
— Моя, а что?
— Ваша? Замечательная машина! — крикнула она во весь голос.
— Что кричишь? Не глухой я. Не понимаю: что хочешь сказать?
Протасова же совсем истошным голосом начала выкрикивать:
— Очень она у вас голубая! Такая голубая, такая красивая! Очень нравится мне, товарищ Казенов!
Волдырин поднял голову и слушал.
«Ну и слава богу, — сказала Ариша себе, — проснулся. Теперь пусть сам придумает, как вылезти из беды».
Казенов нахмурился, шагнул вперед, подумал: «Явная дура. А не смеется ли эта рыжая надо мной?»
Шагая, он чуть не наступил на Волдырина. Раздвинув березки, проговорил: