Аржанов опять вскочил с кровати и, блуждая испуганным и злым взглядом по комнате, прошипел:
— Не смалодушествовал бы тогда, так не висела бы теперь эта дуреха камнем на шее…
Ночь наступила незаметно, залила комнату тьмой. Аржанов поспешно встал и вышел на крыльцо. Луны еще не было, она должна была скоро показаться. На поселке ни песен, ни крика петухов, ни лая собак. Аржанов, прислушиваясь, бросился с крыльца и исчез в ночи. Он остановился у берега, поглядел в неподвижную воду, сверкавшую мелкими красноватыми точками звезд, и скрылся за деревьями. Острый запах ландышей стоял во влажном лесном воздухе. На той стороне озера на кустах светлели облака тумана. Аржанов поднялся на трубы, идущие к полям сушки, и зашагал по ним. Он шел настороженно, часто останавливался, озираясь вокруг, всматривался во тьму. В лесу было все так же тихо, все так же пахло болотной сладковатой прелью и ландышами. Послышался крик совы. Аржанов вздрогнул и остановился. Оправившись от испуга, он стал по-кошачьи подкрадываться к аккумулятору. Луна выплыла из-за леса и стояла над его краем, Аржанов в страхе присел, прижался к трубам. От лунного света небо посветлело, а звезды побледнели. Воздух над полями принял мутно-серебристый оттенок.
— Черт ее вынес! — выругался Аржанов и посмотрел на круглую луну.
Она казалась насмешливой и злой. Федька не выдержал ее взгляда, опустил глаза и прижался к сырой земле, достал гаечный ключ из кармана, нащупал гайку на заслонке трубы, повернул ее до отказа. В трубах заклокотало, зашипело, и гидромасса, похлюпывая и словно вздыхая, свободно потекла и стала разливаться по болотным зарослям. Аржанов поднялся и со злорадным чувством осторожно пополз назад.
Добравшись до леса, он выпрямился, поднялся на трубы и побежал. Бежал, не оглядываясь и не прислушиваясь, до пересечения труб узкоколейкой. В этом месте он спрыгнул с труб и побежал вдоль железнодорожного пути. Навстречу мелькнул красный огонек семафора. Он странно пламенел в мутно-серебряной мгле ночи, словно глаз страшного чудовища, стоявшего высоко над узкоколейкой. Аржанов остановился и, тяжело дыша, прислушался. Никого. Тишина. Одна только луна в синеве. Она все так же насмешливо, зло смотрела на него, как бы следила за ним, как бы угрожала ему: «Беги не беги, а все равно от меня никуда не убежишь — я все вижу!»
Аржанов свернул на поле и через карты направился к задворкам поселка. Войдя в барак, он бесшумно прошмыгнул в свою комнату и, не зажигая света, переоделся. Из соседнего барака вышла группа девушек и с песнями направилась по улице на другой конец поселка. В тишине разлились их звонкие голоса. Когда девушки поравнялись с бараком, Аржанов выпрыгнул к ним из окна.
— Кто это? — испуганно вскрикнула девушка.
— Да это, кажись, Федька, — ответила другая.
— Леший болотный! Бежим! — отозвалась третья.
Девушки шарахнулись в сторону. Песня оборвалась.
— Куда вы? Куда вы? Это я, Аржанов!
— И вправду, девушки, это Федька.
Девушки вернулись и, смеясь, окружили его.
— Вы, девушки, своей песней весь сон смахнули с меня.
— Разбудили, разбудили его! — подхватила насмешливо одна из девушек. — Так мы и поверили тебе! Сонька, наверно, спать не дает?
— Что Сонька! Нужна она мне, как летошний снег! — крикнул Аржанов.
— Не ври, Федька! Не ври! Знаем!
— Все знаем!
— До подноготной!
— Ничего вы, красавицы, не знаете.
— Молчи! От нас не укроешься!
Девушки рассмеялись. Аржанов хотел было обнять одну из них, высокую, с длинной косой, но она вырвалась и отбежала со смехом в сторону. Другие бросились за нею. Аржанов погнался было за ними, но скоро остановился, вернулся в барак и стал раздеваться. Лежа в постели, он думал: «Ничего, кажется, сделал аккуратно. Как говорят, комар носа не подточит!»
Его только раздражало поведение Сони, ее настороженность и подозрительность к нему. Аржанов видел, что она с каждым днем становилась все мрачнее и мрачнее. Да и ласки ее стали холодны, безвольны и безучастны. При мысли о том, что девушка из ревности может выдать его, он содрогнулся от страха. Огромные, грустные глаза Сони смотрели на него с недоумением, с укором, с болью, и напрасно Федька, ворочаясь с боку на бок, тычась лицом в подушку, старался избавиться от пугающего взгляда…
Мотористка Груня, дежурившая на аккумуляторе, не заметила, что гидромасса идет не туда, куда нужно. Она узнала об этом только тогда, когда пришла Лида, ее сменщица, и подняла тревогу: