— Ну и девушка! — вздохнул Нил Иванович и качнул головой. — Ну и характерцем тебя наградили папаша и мамаша… Не характер у тебя, а золото!
— Не жалуюсь на родителей, — улыбнулась на шутку Ольга.
— Значит, договорились?
— Договорились, — подтвердила девушка и вместо с Долгуновым вышла из кабинета.
Нил Иванович, оставшись один, задумался. Разговор с Ольгой и Долгуновым отодвинул его мысли от праздника, и он никак не мог не думать о Волдырине, о подыскании на его место человека, о выпущенной в болото гидромассе, о подорванных торфососах.
«Да, и надо же какому-то стервецу выпустить гидромассу, да еще под праздник! Как на это дело поглядит начальство?» — подумал Нил Иванович и поднял голову.
В это время открылась дверь и вошел Аржанов. Он развязно и весело поздоровался с начальником участка и наигранно сказал:
— Нил Иванович, я с просьбицей к вам. Дайте мне отпуск деньков на пять, не откажите! Домой съездить надо, что-то старики мои ноют. Отпуск я заслужил, Нил Иванович, сами знаете, как я стараюсь, — ни от какой работы не отказываюсь.
— Работу твою знаю, но все-таки дать отпуск в разгар сезона… Сам видишь, как у нас с людьми трудно.
— Ну, Нил Иванович, хотя бы на три денька! Ночью покошу траву… Нил Иванович, пожалуйста! Я всегда думал о вас как о хорошем начальнике, отзывчивом. И всем так о вас и говорю. Чудесный вы, Нил Иванович, у нас начальник!
— Ну уж ладно, на три дня дам. Только возвращайся вовремя. А знаешь, что полагается за прогул?
— Как не знать, Нил Иванович! Благодарю. Вы не можете представить себе, Нил Иванович, какое вы сделали мне одолжение! Лучше отца родного вы для меня! — сыпал развязно Аржанов и кланялся.
— Гм… ладно, — смутился Нил Иванович. — Иди! Когда ехать думаешь?
— Сегодня.
— Сегодня? А праздник? Разве не будешь на нем?
— Как не быть, как не быть, Нил Иванович! Разве можно не быть на таком великом событии? За кого вы меня принимаете! Обязательно буду. А после торжества укачу, Нил Иванович, с вашего разрешения.
— Ну хорошо, иди!
Аржанов вздохнул и сказал:
— Нет. Еще одну минуточку, Нил Иванович!
— Что еще?
— Дайте справочку, напишите, что, мол, гидротехник-торфяник Аржанов находится в отпуске. Без такой справки трудно в военное время. Задержат патрули — и в армию, а потом и доказывай… Пока суд да дело, а гидротехника нет у вас, график работы срывается… И пойдут неприятности и для дела, и для вас, и для меня. — Лицо Аржанова стало печально-серьезным, а в глазах сверкнула и погасла насмешка.
Нил Иванович удивленно спросил, стараясь не глядеть на гидротехника:
— У тебя есть наше служебное удостоверение? Есть. Так зачем же тебе понадобилась еще справка?
— С нею вернее, Нил Иванович. Черкните!
Нил Иванович написал записку и подал Аржанову.
— А печать?
— Нужна?
— А как же! Все должно быть по форме, по закону.
— Иди к секретарю. Оставь меня! — сказал раздраженно Нил Иванович и поднялся из-за стола.
Аржанов поклонился начальнику участка и быстро вышел.
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
Соня нарядилась в белое батистовое платье, туфли и вышла на улицу. Она остановилась у крыльца, не зная, куда ей пойти. Девушки ее бригады давно ушли в парк.
Улица полна нарядно одетыми людьми. Все были возбуждены. Бригада Звягинцевой шла с песнями. За ними следом девушки-техники, а среди них Варя в шелковом стального цвета платье, с подвитыми русыми волосами.
«Она меня и не заметила», — провожая грустным взглядом подругу, подумала Соня и одна направилась в сторону парка.
Несмотря на утро, солнце уже сильно припекало, да и небо, казалось, излучало зной. На деревьях чирикали воробьи, синицы, трещали сороки. Старый козел с длинными рогами, украшенными красным бантом, попал в середину колонны девушек и никак не мог выйти из нее. Девушки с хохотом и визгом подталкивали его вперед. Козел вскидывал голову и, сверкая как бы стеклянными глазами, бросался то в одну сторону, то в другую. Кто-то надел ему на рога венок из васильков. Девушки рассмеялись, захлопали в ладоши и запели плясовую:
Козел поднялся на задние ноги, мотнул головой и, вскидывая голову, украшенную венком, в несколько прыжков пересек улицу и скрылся за бараком.
Рассыпался звонкий смех.
Пошли колонны. Все звонче раздавались песни. Улица наполнилась звуками гармошек, балалаек и гитар. Соня шла медленно. Мимо нее, обгоняя, в цветных рубашонках и платьицах, торопились ребятишки. Она видела, как смешно подпрыгивали с красными, белыми и голубыми ленточками косички у девочек, как сверкали задорно и плутовски их глазенки. Вскоре нагнала Соню другая колонна — торфяниц-бровщиц. Они шли шумно, звонкими говорками рубили плясовую. Четыре девушки, помахивая белыми платочками над собой, кружились. За ними шли новые и новые колонны. Улица переливалась цветами платьев — красных, белых, синих, розовых, голубых. Вся она текла и бурлила, смеялась, пела.