Ольга лукаво улыбнулась ему.
В разных местах парка раздавались песни, послышалась четкая и лихая дробь плясунов. Началось бурное, неудержимое веселье. Синие, красные, розовые, белые, кремовые и голубые платья поплыли, закружились в сиянии золотисто-голубого знойного дня.
— Останемся здесь? Или пойдем на концерт?
— А ты? — спросила Тарутина.
— А ты? — спросил Павлов.
Ольга слегка толкнула его.
— Так, пожалуй, не договоримся мы. Будем стоять на одном месте и спрашивать друг друга: «А ты?» — «А ты?» Мне кажется, что тебе, Борис, хочется побыть со мной.
— Угадала, — улыбнулся Павлов. — А тебе?
— Нет, — сказала Ольга и, взглянув на вытянувшееся лицо лейтенанта, рассмеялась.
Борис и Ольга вышли из парка. По улице поселка гуляли девушки. У столовой стояли торфяницы. Ольга и Павлов дошли до конца поселка и повернули обратно.
— Это мой барак, — сказала Ольга, остановившись против крыльца. — Зайдем? Поглядишь, как я живу. Ты, наверно, ни разу не видел, как живут торфяницы.
— Видел. Я побывал в общежитиях на фрезерном торфу. В орехово-зуевских и бакшеевских, петровско-кобелевских и туголесских… Не был только в бараках на вашем участке.
— Вот как! Тогда ты настоящий болотник и тебя ничем не удивишь, — сказала шутливым тоном Ольга. — Все же зайдем. Барак наш снаружи неказисто выглядит, но все же живем недурно.
— Да, далеко не дворец, — согласился Павлов.
Тарутина промолчала. Они поднялись на крыльцо и вошли в барак.
— А вот и наше жилье.
Ольга пропустила гостя вперед. Павлов перешагнул порог и остановился, оглядываясь.
В окна длинного барака через кружевные занавески лился солнечный свет. Койки были покрыты белыми тканевыми одеялами. На чисто вымытом, сильно обшарканном полу ни соринки. В помещении приятно пахнет хвоей. Посреди комнаты, между койками, два стола под узорчатыми скатертями. На них расставлены стеклянные банки с полевыми и лесными цветами. У столов чистые сосновые скамейки.
— Ольга, твои девушки всегда так заботятся о чистоте или только к празднику постарались?
Не получив ответа, он оглянулся вокруг — Ольги в комнате не было. «Куда же это ушла она? И ничего не сказала…»
Открылась дверь, и на пороге показалась Ольга с толстым портфелем в руке.
— Я так засмотрелся на убранство помещения, что и не заметил, как ты вышла, — признался Павлов.
— Скажи — не думал обо мне, — пошутила Ольга. — Вот и поверь такому кавалеру, что он любит…
— Я могу доказать, что люблю тебя, — с жаром сказал Павлов и приблизился к ней.
— Ну-ну! — сделавшись сразу серьезной, остановила его Ольга. — Я не за этим сюда пригласила тебя.
Павлов сел на предложенный стул, стоящий между койками Ольги и Симы. Строгость Ольги немного охладила его пыл, он сидел молча и чуть обиженно поглядывал в окно, Ольга выдвинула из-под койки чемодан, открыла его, взяла пакет с печеньем, объемистый сверток и подошла к столу.
— Вот и угощение, — накрывая стол, нарушила она молчание. — Видишь, Борис, я словно чувствовала, что ты придешь в гости. Что надулся? — Она неожиданно обняла его и быстро поцеловала. — Это за то, что я обидела тебя.
Павлов поднялся, хотел что-то сказать, но Ольга уже опять была серьезна, недоступна. Он вздохнул и сел.
— Думаешь, это мое рукоделье? — показав взглядом на бумажные цветы и бумажные резные кружева, спросила Ольга.
— А чье же?
— Мне этим делом некогда заниматься. Это работа моих девушек. Особенно над этими украшениями поработала Аня. Она у меня художник. А за чистотой следят все девушки. Они любят чистоту. Многие из них, как и я, кончили среднюю школу. Если бы не война, они учились бы в высших учебных заведениях. Была бы я в университете… и тогда бы ты, Павлов, не познакомился со мной.
— Я как вспомню тот день, в который познакомился с тобой, — покраснев, проговорил Павлов, — меня так и бросает в жар, горю от стыда.
— Горишь и никак не сгоришь! — громко рассмеялась Ольга. — Да и я стараюсь не думать о первой нашей встрече.
Павлов заметил на подоконнике аккуратную стопочку книг. Не поднимаясь, он подвинулся со стулом к окну и стал читать названия на корешках. Ольга спросила:
— Ты, наверно, любишь читать?
Павлов покраснел и смущенно проговорил:
— Нет, я очень мало читаю. Знаешь, Ольга, все некогда.
— Скромничаешь.
— Правду говорю. А это что? Алексей Толстой, «Хождение по мукам»… Не читал. Вот «Войну и мир» Льва Толстого прочел до половины. Горького «Мать»… Читал.