— Николай Терентьевич прислал письмо, — сказала Даша Ольге. — Командует полком. Просил передать тебе сердечный привет.
— Спасибо. Пошли и от меня привет ему.
— Уже послала, — просияв васильковыми глазами, ответила Даша, — и от тебя, и от себя, и от бабуни, а поцелуй, — она звонко чмокнула мальчика в щеку, — от сыночка.
Костя понял это как начало игры и, запустив обе ручонки в белокурые локоны свой «мамы», в один миг растрепал у нее всю прическу.
— Я насчет Лукерьи Филипповны, — серьезно проговорила Ольга.
— Я была у нее, — сказала Даша, и морщинка пересекла ее красивый лоб. — Луша действительно болела. Теперь она поправляется. Жила во время болезни трудновато. Мы, молодежь, надо признаться, недоглядели, не помогли ей вовремя. В этом мы виноваты. Ведь живем с нею в одном селе…
— Вот это-то и скверно, — вздохнула Тарутина. — У нее и родных нет, а мы…
— Мы, конечно, виноваты, но не настолько, — сказала мягко, как бы неуверенно Даша. — Чай, сама знаешь, что девушки крепко работали в колхозе за мужчин: вывезли навоз в поля, ухаживали за скотом, заготовляли дрова. Многие из нас работали и на железной дороге — боролись с заносами. А когда Луша болела, мы ремонтировали машины в МТС.
Заметив, что подруга нахмурилась, Даша поспешила успокоить ее:
— Я все это сказала не в оправдание. Ты, конечно, понимаешь меня. Я и другие девушки как узнали, что Лукерья Филипповна больна, трудновато ей, так немедленно навестили ее, немножко помогли ей продуктами.
— Луше нужна не такая поддержка, а общественная. Она ведь двадцать пять сезонов отработала на добыче торфа. Четверть века на болоте… Мы с тобой знаем, что это за труд.
— Знаю, — вздохнула Кузнецова. — На Лушу показывают отсталые девушки и женщины, говорят: «Вот вам и ударница! Кричали о ней и прославляли ее в газетах, на собраниях, в пример нам ставили…»
— Так говорят сплетницы, вроде старухи Ульяны да такие девушки, которым лень работать! — с возмущением перебила Ольга. — Но все же, Даша, когда нас призывают помочь фронтовикам, надо добиться, чтобы к таким героям, как Луша, было внимание. Иначе вся наша агитация за создание добровольческих бригад торфяниц ни к чему.
— Все это, конечно, так, — вздохнув, согласилась Даша. — Встретила я на днях заместителя директора, стала говорить ему о Лукерье Филипповне. Он грубо оборвал меня. «Слышал от твоей подружки. Не время, да и не богадельня мы…» Я начала возражать, а он: «Ты что, не знаешь, что война?! Будешь бузить, так посадим за подрыв трудового фронта». Посмотрела я на его жирную морду, подумала с горечью: «Это мы-то подрываем трудовой фронт?» — и хотела плюнуть ему в рожу… да уж не знаю, как и удержалась.
— Не может быть, чтобы так сказал, — усомнилась Ольга. — Преувеличиваешь, наверно? Что же он, этот заместитель-то директора, не коммунист, не советский человек?
— Ну, это, Ольга, поди ты еще раз у него спроси, — сказала раздраженно Даша, — а я не хочу больше разговаривать с такими начальниками.
Даша замолчала и нахмурилась. Ольга задумчиво смотрела в окно. Поднимался ветер. Небо быстро заволакивалось тяжелыми тучами. Только в садике тихо гудели березы и яблони да звенела, падая с соломенной крыши, капель.
Ольга встала и сказала, прощаясь:
— А все же нам с тобой придется поехать в обком.
— Это в половодье-то! Нет, Ольга, поедем, как сойдет вода, — поставив мальчика на пол, ответила Даша и проводила подругу до крыльца.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Ольга и Даша не дождались вскрытия Оки, — весна в этом году шла медленно, как бы неохотно. Выехали они в Шатуру, к управляющему торфяным трестом. Управляющего не застали, он был в Москве. Заместитель его, узнав, зачем приехали девушки, не принял их. Он ответил им через секретаря — пухлую девицу с белокурыми волосами, с ярко накрашенными губами, похожую на красавицу с рекламной картинки, — что у него нет времени заниматься «такими делами». Ольга и Даша заявили секретарше, что не уйдут до тех пор, пока заместитель управляющего не примет их. Секретарша прошла в кабинет и, вернувшись оттуда, сказала с ядовитой улыбкой:
— Начальник приказал мне выгнать вас вон! Не уйдете — вызову сторожей, они угомонят ваш нахальный пыл!
Даша схватила подругу за руку.
— Я говорила тебе… Идем отсюда!
— Подожди. — Ольга села на стул, вырвала из тетради лист бумаги и что-то написала на нем. — Товарищ секретарь, передайте своему начальнику.