— Наталья Ивановна, идите на сцену, — пригласил Долгунов.
— Нет, я уж отсюда! — Она встала. — Знаете, я двадцатый сезон на добыче торфа… Нет, нет! Я с места лучше скажу…
— Иди, иди, Сидорова! — посоветовали девушки, сидевшие недалеко от нее. — И нам тебя виднее будет.
— Безобразия, Емельян Матвеевич, у нас на участке. Чем кормят нас столовщики? Гляньте на них, какие они гладкие! Если на их щечки глянуть, то они, как сковородки, зашипят. А мы? Работа у нас тяжелая, сырая. Вот бы послать столовщиц на торф, так они бы узнали, как надо торфяниц кормить.
Гул одобрения прокатился по рядам. Раздались голоса:
— Дело! Послать их!
— Точно! Пускай покахряют!
— Потрясутся на сушке или на катке труб, на разливе!
— Новичков никто не учит. Они и работают как попало, как не надо. Нормы хоть и выполняют, а качество-то какое? Об этом надо у начальников спросить. Сырой торф гоним на станцию. Какая же это помощь фронту? Товарищ Волдырин, куда ты смотришь? Я прямо тебе скажу, что пьешь много. Ох, и много! Налижешься, и очи твои ничего не видят!
Девушки засмеялись. Кто-то крикнул:
— Не видит! У него глаза-то зорче твоих: небось не проглядит красивую юбку!
— А инструмент-то какой у нас? — спросила Наталья Ивановна. — Срамота! Тупой, изработанный. Неужели за зиму-то не могли его исправить? Проспал Волдырин, видно, зиму-то. По-рабочему скажу: позор один!.. Вот и все! Сказала как сумела.
Сидорова, озираясь на девушек, смущенно села.
— Хорошо, хорошо, Наталья Ивановна, выступила, правильно, — отозвался на слова торфяницы Завьялов.
— Кто еще, девушки, слово возьмет? — обратился Долгунов к собранию. — Ты, что ли, Лопухина?
— Дай уж скажу и я.
Сероглазая девушка поднялась на сцену, к столику.
— Моя бригада ежедневно выполняет две нормы. Но этого для моих девушек мало. Мы хотим давать больше. Всю декаду работали на цаповке. Посмотрите, какие у нас руки! — Лопухина подняла ладони и показала их собранию.
Из передних рядов раздались голоса:
— Мы-то, Лиза, знаем, какие у тебя руки! Ты не нам показывай!
— А отчего? — спросила Лопухина и тут же ответила: — А оттого, что руководители участка не заботятся о нашем инструменте. Черешки такие, что ими только в собак бросать, а не торф цапковать. Живем в лесу, а черешков не заготовят. Опять же, посмотрите, как трактор формует! На пятое через десятое! Много до цаповки получается. Ходим и огрехи за ним цапкуем, а время уходит…
— Раньше бы вставала! — крикнул кто-то от окна, из группы трактористок.
— Без тебя знаю, когда вставать! — ответила Лопухина. — Замеры опять как техники делают? Повертит циркулем туда и сюда, вот тебе и норма!
— А ты приписки хочешь? — спросил опять кто-то с подоконника.
— Ничего не хочу! Выдумываешь! Замеряй правильно — вот и все! Мои девушки взяли обязательство давать на змейках не меньше, чем бригада Ольги Тарутиной. Ждем не дождемся, когда переведут нас на эту работу.
— Взяла бы да и работала! Ишь какая смелая! Ольгу хочет перещеголять!
— Пока хотим только догнать, а там видно будет, — возразила Лопухина и сбежала по лесенке со сцены.
— Кто еще просит слова? — спросил Долгунов. — А-а, Звягинцева! Давай; давай! Тебе есть что сказать.
— Имею, имею, — отозвалась Звягинцева и вышла к трибуне. Высокая, стройная, она спокойно посмотрела в зал, потом на членов президиума и сказала шутливо: — Девушки, приятно говорить, когда столько начальства слушает.
Члены президиума засмеялись. В зале движение, смех. Звягинцева продолжала:
— Какое-то из этих знамен, — она указала рукой на стоящие на сцене знамена, — моя бригада, конечно, завоевала. Но я думаю, девушки, что этого как моей бригаде, так и другим мало…
— Почему? Почему? — раздались голоса.
— Правильно!
— Это дело!
Аплодисменты заглушили отдельные голоса девушек. Соня остановила взгляд на Ольге. Та аплодировала Звягинцевой.
— Я думаю, девушки, что мы добьемся этой цели! Ну, поглядите вокруг, на себя… — продолжала Звягинцева.
— Поглядели! — ответил кто-то насмешливо.
— Разве вы, девушки, не молодцы?
— Зина, не захваливай!
— И не собираюсь! Что мне захваливать! Вы вот взгляните на Феню, Фросю, Маню, Лизу, Нюру и других… Да с этими девушками горы перевернем! Но дело не только за нами, торфяницами, — продолжала Звягинцева, — а и за вами, товарищи начальники.
— Правильно, правильно, Звягинцева! — поддержал Завьялов. — Расскажи, расскажи!
— И расскажу, Михей Иванович, — ответила. Звягинцева и, глядя на членов президиума, возвысила голос: — Перво-наперво, товарищи начальники, вам надо пораньше вставать. Наряды бригадам надо давать не в нарядной, а в полях. Дополнительное питание выдавайте не через неделю, а в тот же день, в какой девушки перевыполняют нормы. Крыши на бараках почините, чтобы в дождливые дни девушки не плавали в помещениях, как караси в лужах.