Лиза съежилась от такого неприязненного тона Филиппа, а Кэти недовольно поморщилась.
— Филипп свободно говорит на испанском, — с гордостью произнесла Элайн, не обращая внимания на грубость «будущего мужа». — Поскольку он путешествует с нами, у нас не будет никаких проблем, он подыщет какую-нибудь хорошую гостиницу, в которой можно остановиться. — Она наклонилась над стоявшей напротив коляской со спящей Софи.
— Вот тебе и любовь, — прошептала Кэти Лизе. — Элайн еще более чокнутая, чем я думала. Если бы мой любовник разговаривал со мной таким тоном…
— Твой любовник был женат, — прошипела Лиза, не подумав.
— Большое спасибо за напоминание, подружка! — прошипела в ответ Кэти.
— Ну все, хватит! — вдруг взревел Филипп, и от неожиданности все вздрогнули. Он так лихо свернул на дорожку, ведущую к сомнительного вида кафетерию, что девушки чуть было не повалились друг на друга, а потом резко тормознул. От сильного толчка проснулась Софи и сразу же громко заплакала.
— Ну знаешь, Филипп! — встревоженно вскрикнула Элайн. — Ты разбудил Софи, и теперь она будет капризничать.
Кэти с Лизой тревожно переглянулись, когда Мейнуоринг вылез из машины и открыл им дверцу. Затем, к их величайшему изумлению, вытащил из коляски Софи и взял ее на руки. Та тотчас же прекратила орать и счастливо загукала.
Стоя на пыльной дорожке, ведущей к кафетерию, Филипп подождал, пока все вылезут из машины, а потом убедительным тоном произнес:
— Это не мой ребенок.
— Конечно, — неуверенно хихикнула Элайн. Что это нашло на Филиппа?
— Заткнись, Элайн, и дай мне закончить. И я не тот, за кого она предположительно должна была выйти замуж.
— Филипп, что ты несешь?! — сдавленно воскликнула сестра.
От изумления у девушек разом округлились глаза.
— Элайн, правда все равно выплывет наружу! Я три часа вел машину и устал от этой напряженной атмосферы, устал от Кэти и Грега, играющих номерами машин, устал так, что готов был вышвырнуть их из автофургона. А если вы, девушки, думаете, что я не слышал, о чем вы шептались на заднем сиденье, то сильно ошибаетесь. От ваших ехидных замечаний очень скоро мы все вцепимся друг другу в глотки, если не прояснить ситуацию. И все это из-за тебя, Элайн. Надо было сказать им правду с самого начала!
— Хм… извините, но мне нужно сделать несколько телефонных звонков, а происходящее не имеет ко мне никакого отношения, — воспользовался паузой Грег, и, покопавшись в своем рюкзаке, вытащил из него мобильный телефон. Набирая по дороге номер, он преспокойно направился за угол кафетерия к оливковой роще.
Взгляды всех присутствующих тотчас устремились на Филиппа, который молча укачивал на руках Софи.
Элайн же тихо заплакала и зашмыгала носом. Она никак не могла понять, что происходит; похоже, сейчас все перессорятся, а этого она не вынесет.
— Прекрати, Элайн! Ты уже не ребенок.
— А ты не говори с ней таким тоном! — внезапно закричала Лиза, защищая подругу, обняла Элайн, пытаясь утешить, и обдала Филиппа ледяным взглядом. — Бедная Элайн, она даже не знает, как ты к ней относишься!
— Она прекрасно знает, как я к ней отношусь, потому что мы знаем друг друга лучше, чем кто-либо!
— Хм, это просто превосходно, — язвительным тоном вставила Кэти. — Ты отрекаешься от этого восхитительного ребенка, да еще и заявляешь, что вовсе не собираешься жениться на Элайн. Осмелюсь сказать, ты вообще ее не знаешь — любая женщина подтвердила бы мои слова.
— Кэти, Лиза, послушайте, — нетерпеливо вздохнул Филипп. — Мы с Элайн не любовники, как вы обе думаете, и это ребенок не мой. Я брат Элайн.
— Брат? — в один голос вскрикнули Кэти и Лиза, причем Лиза пришла в такое изумление, что ее рука бессильно соскользнула с плеча Элайн.
Перестав плакать, та поочередно окинула всех взглядом. В это невозможно поверить: девушки думали, что Филипп — ее любовник и отец Софи?!
— Когда Элайн обратилась к вам за помощью, — продолжал Филипп, — она, вероятно, опустила некоторые относящиеся к делу детали, как то, например, что фамилия ее Филиппа — Симонс-Блэкшоу. — Он облегченно вздохнул. — И не смотри на меня таким отупевшим взглядом, Элайн. Разве ты не помнишь, о чем мы говорили вчера вечером?
— Я… я почти спала, — призналась сестра. — Ты… ты рассказывал мне о Лизе, какая она милая и что ты флиртовал с ней.
— Ну, это к делу не относится, — торопливо перебил ее Филипп, а Лиза почувствовала себя ужасно неловко, и лицо ее приобрело темно-красный оттенок. — Извини, Лиза, — вежливо продолжил Филипп. — Вчера вечером я во всем разобрался и сегодня утром пытался все тебе объяснить, но ты не захотела слушать. Вы обе решили, что я тот самый Филипп, от которого пыталась сбежать Элайн. Вы видели нас вместе в баре, а потом я неожиданно появился в Портсмуте… Ну, в общем, обстоятельства сложились так, что нетрудно было ошибиться.
— Итак, ты не тот Филипп, за которого Элайн предположительно должна была бы выйти замуж на следующей неделе, — прошептала Лиза. Ей даже удалось слабо улыбнуться.
— Не тот, — в ответ улыбнулся Филипп. — Элайн просила меня помочь и поддержать ее прежде, чем обратилась с этой просьбой к вам, но я сначала отказался. Когда же я понял, что она не отступит, передумал и приехал, чтобы поддержать ее.
— Как мило с твоей стороны! — беззлобно усмехнулась Лиза,
— Итак, если вы брат с сестрой, — подозрительным и достаточно строгим тоном заговорила Кэти, — и говорите о том, что мы перепутали фамилии, тогда почему же у вас разные фамилии? Ты, Элайн, — Мортон, а Филипп — Мейнуоринг.
— Надо же, а я и не подумала об этом, — пробормотала Лиза таким упавшим голосом, словно счастье вновь ускользало от нее.
Элайн заговорила первой, опередив Филиппа. Теперь она вздохнула с облегчением от того, что атмосфера стала разряжаться, и ей самой хотелось добавить свежую струю в их отношения.
— Мой отец женился на Руфи, матери Филиппа, когда она развелась со своим бывшим мужем. А потом родилась я. У нас одна мать, поэтому мы сводные брат и сестра. К сожалению, мама умерла несколько лет назад, но мы с Филиппом очень близки, несмотря на то что они с отцом не очень ладят и… — Она пожала плечами. — Все остальное правда.
Филипп, нахмурившись, посмотрел на сестру, давая понять, что ей следует продолжить объяснения, но, похоже, девушкам и этого уже было больше чем достаточно. А Элайн все никак не могла прийти в себя от того, что Кэти с Лизой зачислили Филиппа в ее любовники. Теперь понятно, почему Лиза так злилась и расстроилась на пристани.
— Я отнесу Софи в бар, чтобы поменять ей пеленки, а ты, Филипп, закажи пока обед. — Элайн приблизилась к Филиппу, но он почему-то отступил назад.
— Нет, Элайн. Я со всем справлюсь сам. Я говорю по-испански, а испанцы с большой любовью относятся к детям, поэтому мне наверняка кто-нибудь поможет ее перепеленать. Тебе же предстоит объяснить девушкам кое-что еще, потому что я свою маленькую миссию уже выполнил.
— О нет, Филипп, пожалуйста! — беспомощно воскликнула сестра, когда брат решительным шагом двинулся в бар. Но он не обратил на ее слова никакого внимания.
Элайн глаз не поднимала на подруг, а те стояли и ждали дальнейших объяснений. Элайн растерянно вертела головой, в отчаянии ломала руки, переступала с ноги на ногу в своих золотистых сандалиях от Маноло Бланик и все никак не решалась начать. Перед баром стояли белые пластиковые столики под зелеными зонтиками. Элайн ужасно хотелось сесть, но еще больше ей хотелось убежать. Конечно, она должна рассказать им правду, но что они о ней подумают?
Внезапно кто-то обнял ее за плечо, и, с изумлением подняв глаза, она наткнулась на взгляд Кзти.
— Пойдем, — как можно мягче произнесла она. — Сядем где-нибудь в тени, закажем что-нибудь выпить, и потом ты нам все расскажешь. Ты очень отважная, Элайн. Большинство девушек выходят замуж за отцов своих детей, даже если и не любят их. А ты не задумывалась о чувствах этого парня. Симонс-Блэкшоу? Я хочу сказать, что он, возможно, любит Софи так же сильно, как ты, и…