Накануне праздника Великого Октября Булавин собрал парторгов и комсоргов рот. От девушек-снайперов на активе присутствовала Шура Шляхова.
В земляке подруги с нетерпением ожидали ее возвращения.
— Шурочка, что новенького там, наверху? — встретила ее у порога Аня, помогая снять намокшую телогрейку.
— Чижик, наперед не забегай! Дай человеку хоть перевести дух, — сказала Маринкина.
— Девочки, внимание! — хлопнула в ладоши Шура. — Завтра у нас комсомольское собрание. Сам Булавин придет. На этот раз будьте поактивнее. Не подведете, родненькие?
— Не подведем!
— А что том наша Любочка Макарова пишет? — подошла к подруге Аня и заглянула в блокнот. — О нас?
— Да ну тебя, Анка, не мешай, — прикрыла та рукой исписанный листок.
— Ладно, пиши! Может, эдак лет через десяток твои мемуары где-нибудь в журнале или в книге прочитаем.
— Девочки, отбой!
Клава Прядко привернула коптилку…
Раннее утро предвещало погожий день: сквозь разорванные края дымчатых облаков над горизонтом выглянуло солнце, лучи его проникли в траншеи и заблестели в отстоявшихся лужицах. Шальной ветер сгонял с неба остатки кучевых облаков за дальние холмы. Нина, стоявшая в узком проходе траншеи, смотрела на пожелтевшие листочки, которые ветер срывал с березы и бросал к ее ногам, словно золотые монеты. Недалеко послышались шаги. Она обернулась, увидела Булавина и скорее юркнула в землянку.
Вскоре он вошел и остановился у входа:
— Доброе утро!
— Здравствуйте, товарищ гвардии капитан! — встали девушки.
— Проходите, товарищ гвардии капитан, — пригласила Шура Шляхова. — Садитесь, — и пододвинула к столику деревянный ящик, который со скрипом прогнулся под грузным телом Булавина.
— Раздавите, товарищ гвардии капитан, — заулыбалась Аня.
— С ума сошла! — дернула ее за гимнастерку Нива.
— Постараюсь не раздавить, — улыбнулся глазами Булавин. — А «стульчики» у вас ненадежные. Видно, долго засиживаться тут не собираетесь?
— Так точно, товарищ гвардии капитан! Фрицев побыстрее вытуривать надо с нашей земли!
— Правильно рассуждаете, гвардии ефрейтор Носова, гнать их надо в три шеи. Ну, мы малость отвлеклись, елки-моталки. А теперь, девчата, давайте собрание начинать.
— На повестке один вопрос, — наклонилась над блокнотом Шура Шляхова. — «Как мы встречаем 26-ю годовщину Великой Октябрьской социалистической революции». Кто за данную повестку?.. Единогласно. Какие будут мнения по составу президиума?
— Два человека.
— Персонально?
— Шляхову!
— Обуховскую!
— Я предлагаю еще ввести в президиум коммуниста Булавина, — сказала Шура Шляхова. — Возражения есть?
— Нет! — поддержали ее подруги.
— А теперь разрешите предложить вашему вниманию небольшой доклад, — голос Шуры дрогнул, но она быстро справилась с волнением. Говорила недолго, почти не заглядывая в свой блокнот, но так, что каждое слово западало девушкам в душу. Особой болью и гневом дышали ее последние фразы:
— Оккупанты бесчинствуют на нашей земле. Они хотят сделать нас рабами. Мы с вами свидетели всего этого. И у каждой из вас есть свои счеты с фашистами. Я мщу за слезы Украины! Аня Носова — за погибшего брата! Полина Крестьянинова — за отца! Вместе с Ниной Обуховской она уничтожила недавно расчет немецкой пушки и офицера. Открыла счет Соня Кутломаметова и другие девушки-снайперы. Но это только начало! Мы будем бить и бить проклятых фашистов, пока их ни одного не останется на нашей советской земле.
«Смерть немецком оккупантам!» — вот наш боевой девиз.
— Кто желает выступить?
— А что тут много разговаривать. Истреблять надо фашистов и точка! — сказала Макарова.
— Правильно говорит Люба!
— Пусть Нина Обуховская скажет, — приподнялась Аня, — как они с Полиной Крестьяниновой уничтожили расчет.
— Комсомольцы просят, — повернулась к Нине Шляхова.
— Да что там рассказывать? — поднялась в смущении Нина. — Как обычно, выбрали место засады… А утром, когда фрицы выкатили пушку, подбили расчет…
Она умолкла и растерянно посмотрела на Полипу.
— А как ты думаешь встречать праздник? — видя ее заминку, подбодрила Шляхова.
— Я считаю, что надо всем «поохотиться» и настрелять фрицев побольше.
— Правильно! Правильно говорит Обуховская! — сразу раздалось несколько голосов.
— Тише, девочки! Давайте выступать по очереди. Кто еще? Давай, Носова.
— У меня с фашистами свой счет! — Голос Ани был жестким. — А предложение у меня будет такое: седьмого ноября после «охоты» собраться за фронтовым столом.