Раздались дружные хлопки, десятки восхищенных глаз смотрели на Нину. Очутившись первый раз в жизни перед такой необычной аудиторией, она оробела, мысли смешались. Сжав в руке пилотку, Нина мысленно подбодрила себя словами: «А ну смелее, гвардия!» — и успокоилась, стала рассказывать о фронте, о боевых подругах и особенно про Аню Носову, как она, забравшись на сосну, выследила и уничтожила фашистского снайпера…
Провожали Нину до проходной Клаша Зайцева и Маша Кочеткова, с которыми она работала в одной смене. Они вместе тушили зажигательные бомбы, падавшие на территорию завода в начале войны, когда фашисты рвались к Москве.
— Возвращайся с победой, Нина! Мы ждем тебя! — кричали они ей на прощанье…
Долго бродила Нина по весенней Москве. Она видела, как похорошела столица по сравнению с суровым сорок первым. От знакомых улиц, беспокойного и тесного Арбата, парка Тимирязевской академии, куда заглянула буквально на пяток минут, повеяло воспоминаниями о веселых и беспечных днях довоенной жизни, припомнились подруги детства, одноклассники… «Где они теперь? Куда разметали их дороги войны? Живы ли?..»
Глава 4
Салют столицы
…Воспитанницы вашей школы, участвуя в боевых операциях армии, метким снайперским огнем уничтожили 2138 немецко-фашистских извергов, посягнувших на свободу и независимость советского народа, на счастье нашей молодежи. В ожесточенных боях девушки-снайперы проявили высокое сознание своего долга перед Родиной и несокрушимую волю к разгрому врага. В самые тяжелые минуты они являлись примером дисциплины и организованности, нм присущи высокая идейность в достижении цели — качества, воспитанные комсомолом, большевистской партией…[6]
Возвращение в батальон
Давно распрощались с Ниной столичные окраины. На окнами вагона уже мелькают луга, перелески. А у нее перед глазами мать, заводские подруги. Она задумчиво смотрит и смотрит в одну точку. Грустно…
Промелькнул первый подмосковный полустанок, и словно бы оборвалась та слабая ниточка, которая связывала Нину со столицей. Но то заветное и близкое, что волнует каждого и зовется одним словом — родина, что щемящей болью отзывается в груди, осталось глубоко в сердце. Оно не подвластно ни времени, ни расстояниям. И где бы ни был человек, он помнит о милом гнезде детства и юности, вскормившем его. И нет такой силы, которая бы порушила эту память.
Поезд прибыл в Невель. Вагон, в котором ехала Нина, замер напротив вокзала. Ступив на перрон, она остановилась в раздумье. Дальше надо было искать попутный транспорт. «У кого бы спросить, как выйти к большаку?» — оглядывалась Нина в растерянности.
В дверях вокзала показался военный. Его лицо уродовал шрам, тянувшийся от уха к подбородку. Нина шагнула к нему и, вскинув руку к пилотке, обратилась:
— Товарищ сержант, подскажите, пожалуйста, как выйти к большаку? — И ее взгляд невольно остановился на щеке сержанта.
— Что, дочка, али на фронт? — тоном старшего, по-отечески поинтересовался тот.
— Да. После отпуска я. Возвращаюсь в свою 21-ю гвардейскую Невельскую дивизию.
— И я туда же! — улыбнулся сержант. — Выходит, мы с тобой однополчане. Раз такое дело, пошли вместе.
Сержант ходко шагал чуть впереди Нины. Она еле поспевала за ним. Послышался гул мотора. Переваливаясь с боку на бок, приближался грузовик.
— Попробуем-ка проголосуем, — сказал сержант и поднял руку.
Грузовик, это был довоенный ГАЗ-АА или попросту полуторка, скрипнув тормозами, остановился. Из кабины высунулся шофер. Его молодое лицо, чуть-чуть взрыхленное оспой, выглядело хмурым, вероятно, от недосыпания.
— На передовую катишь? — спросил сержант.
— Так точно.
— Заодно и нас подвези.
— Садитесь, веселей будет!
Нина села в кабину, сержант — в кузов, и полуторка двинулась по разбитой дороге.
— Да вы усаживайтесь поудобнее, — повернулся к Нине шофер. На его гимнастерке блеснули серебром орден Славы III степени и медаль «За боевые заслуги».
«Обыкновенный шофер, а какой герой!» — подумала Нина и, не сдержав любопытства, спросила:
— А за что вам «Славу» дали? Наверное, за недавние бои?
— Это за Брянск! В сорок первом. Из окружения пробивались. Я тогда с одним лейтенантом на этой вот полуторке секретные документы вывозил по приказу полковника Долгих. — Он помолчал и вдруг спросил: — А ты, случаем, не рязанская?
— Нет, москвичка.
— А я рязанский, из Захаровского района. Моя деревенька Софьино на горе у речки Павловки приютилась… А в какой ты дивизии?
6
Из поздравительного письма командования 3-й ударной армии на имя начальника ЦЖШСП полковника Н. Кольчак по случаю годовщины со дня открытия школы. (Центральный Архив МО СССР, ф. ЦЖШСП, о. 585169, д. 6, л. 41.)