И вот по цепи пробежала негромкая команда Шуры Шляховой:
— Приготовиться!.. Огонь!
Гулкое эхо снайперского залпа разорвало тихое утро.
Вскоре из середины тополиных кустов повалил густой дым, взвилось пламя.
— Ага, горит «невидимка»! — с восторгом смотрит Нина на вздымавшиеся над обрывом клубы дыма и огня.
— Нина, фашисты! Бей их! — прокричала Аня.
Гитлеровцы выскакивали откуда-то из оврага и бежали к церкви.
— Поджарились, гады! Отведайте теперь наших каленых «орешков»! — шептала Нина, ловя в прицеле ненавистные спины.
В ответ немцы открыли шквальный огонь. Свистели пули, рвались мины. Однако немногим фашистам удалось спрятаться.
Под покровом вечернего тумана девушки покинули боевые порядки третьей роты.
В землянке их дожидался сам комбат. Он был доволен. Улыбался. И, поздравляя с выполнением боевого задания, сказал:
— Одним словом, молодцы! Добили-таки проклятую «невидимку». Уничтожили почти дюжину прислуги. А горел, по-видимому, танк, который был зарыт в землю и замаскирован. Мне об этом сообщили артиллеристы. Они наблюдали за вашей дуэлью со своего НП[8]. И свое персональное спасибо просили передать.
А Нину ожидала и другая радость. Она заволновалась, увидев в руках Маринкиной конверт со знакомым почерком.
— Ну, Нинуля, пляши! — улыбалась Клава.
— Устала.
— Да плясани ты, — легонько подтолкнула ее в спину Аня, — хоть одно коленце отбей.
— Так и быть, вас все равно не упросишь, — и Нина, зардевшись, под хлопки подруг прошлась по гулкому полу.
— Это по-нашенски! На, бери теперь свое счастье! — протянула ей письмо Маринкина.
Нина с волнением распечатала конверт. Глаза побежали по строчкам. «Здравствуй, дорогая Нина…» В сердце сразу же улеглась тревога. Дочитав, она мечтательно задумалась.
— Девочки, отбой! — предупредила Шура Шляхова.
— Есть, товарищ командир! — крикнула на всю землянку Аня и первой бухнулась на лежак.
Скоро в землянке воцарилась тишина. Все спали. Лишь одна Полина при свете чадящей коптилки огрызком карандаша писала матери в далекую Рязань о себе и своих боевых подругах.
Москва салютует
После удачной вылазки наших разведчиков за «языком» Шура, придя от комбата, сняла пилотку и, оглядев подруг, взволнованно проговорила:
— Рыбин приказал отменить все выходы на «охоту».
— Почему?
— Наступаем! А мы, как и всегда, будем поддерживать атакующих снайперским огнем.
— Вот здорово! Значит, опять фрица погоним? Подсыплю же я нм рязанских «гостинчиков»! — радовалась Аня.
— А я их столичными угощу, — улыбнулась Нина.
— А я им по-вологодски подсыплю перцу! — вскочила со скамейки Саша Виноградова.
— Не горячитесь, девочки, — успокоила их Шура. — Мы все им всыплем. Получат, что заслужили…
Нина притаилась в окопчике. Взгляд ее скользит по реке, за которой укрепились гитлеровцы. Над водою курится легкий туман. У сонного берега дремлют кусты ивняка. Никаких признаков жизни. Будто это не передовая, а девственный уголок природы.
Но на берегу в тумане шла скрытая подготовка к переправе. Бойцы с автоматами наизготовку и с гранатами у поясов усеяли берег. На воде бесшумно закачались лодки, самодельные плоты. Саперы, как муравьи, облепили понтоны. Некоторые гвардейцы бросились вплавь. Началась переправа.
Гитлеровцы открыли беспорядочный огонь. Засвистели пули, взметнулись первые фонтаны воды, река словно вскипела от пулеметного огня. Одна из мин попала в лодку. Нине хотелось уткнуться лицом в землю и не видеть всего этого. Справа от нее, почти у того берега, замер плот. Боец, который правил веслом, схватился за грудь и повалился в реку. Остальные спрыгнули в воду и, держа над головами автоматы, стали выбираться на сушу. Вокруг них от нуль пузырилась вода. Одни падали, другие бежали вперед.
Лихорадочно ищет Нина, откуда бьет вражеский пулемет. Глаза напряжены до боли. И вот она заметила кусты, из которых сверкали вспышки очередей. Гитлеровец высунулся из траншеи и строчит по реке. Прицелилась. В оптике застыло оскаленное лицо фашиста. Выстрелила, и он сполз куда-то вниз.
— Ага, гад, получил свою долю! — зло шепчет Нина.
Усилили огонь наши пушки. Среди вражеских укреплений засверкали черно-багровые сполохи. Нина видит, что уже реже падают наши бойцы.
Наступление продолжается. Уже разорвала первая линия обороны гитлеровцев. По луговой низине гвардейцы бегут к селу, где находится вторая полоса укреплений. За огневым валом рвущихся снарядов они врываются в траншеи фашистов.