Выбрать главу

Расстегнув телогрейку, Шура вытащила из кармана сверток газет. Из них она выбрала одну, а другие положила на стол.

— Наши войска на Ленинградском фронте город Пярну освободили, вышли к Рижскому заливу, — засветились улыбкою ее глаза. — А на второй странице о нас кое-что, — и загадочно посмотрела в сторону Ани.

— О ком там? — Аня вскочила с места. — Дай глянуть!

— Ох, и вихревая же ты, Анка! О тебе написано. О тебе, непоседа! Бери на память.

— Ой, правда! Я и Полина! — впилась глазами Аня в газетный снимок.

— «Снайперская пара — девушки-«воробушки» на огневой позиции», — вслух прочитала подошедшая к ней Нина.

— Не «воробушки», а воины!

— Вижу, вижу, Аннушка, — и обняла ее за плечи. — Молодцы вы, рязаночки, мои дорогие подружки! О вас, поди, теперь вся наша Третья ударная узнала.

— Факт! Это же армейская газета, ее все бойцы читают.

— Смотри, Аня, а ниже пишут: «Споем, товарищ. Песня «Огонек». Словно для тебя специально постарались, наверное, угадали, что любишь песни…

* * *

В этот день Шура Шляхова написала матери:

«Мамочка, ты пишешь, чтобы я помогла вам отыскать Василия. Меня не меньше, чем вас, это беспокоит. Но это не так просто. Вы должны понять, что у нас ведь не было ни одной его полевой почты. Я даже не могу себе представить, на какой фронт он уехал. Но постараюсь обязательно разыскать.

Милые мои, я вас очень и очень прошу не расстраиваться. Ведь вы же прекрасно знаете, что не одни ваши дети на фронте, а таких очень много. Война. А война без потерь не бывает. И победа без боя не достается. Если не погибнут ваши кровные, так погибнут такие же, как и ваши…

Пишите! Жду! Латвия, 4 октября 1944 г. 15. 00».

А ранним утром, когда над землянкой еще курился сырой холодный туман, Шура уходила на очередную «охоту». Аня попыталась поухаживать за ней, застегнуть порот, из-за которого яркой полоской виднелся шарф.

— Не надо, Аннушка, так легче дышится, — легонько отстранила ее она.

— Смотри, Шурочка, штука приметная.

— Не волнуйся, милый Чижик, — и Шура сняла с гвоздя свою именную снайперскую винтовку — подарок ЦК ВЛКСМ — с прикладом, испещренным отметинами, их было шестьдесят девять: так она вела счет мести фашистам.

Командир снайперской роты Шура Шляхова. Фото 1944 г.

Вместе с ней шла на боевое задание Рая Благова, недавно переведенная из другого подразделения.

— Ни пуха ни пера! — напутствовала их Нина.

— Удач вам, девочки, и счастливого возвращения! — сказала Полина.

— Возвращайтесь с удачей, ждем! Я вам чаю горячего приготовлю! — крикнула вслед Аня.

— Спасибо, девочки! Спасибо, родненькие! Вернемся, ждите! — обернулась на ходу Шура и, улыбаясь синью глаз, помахала рукой.

Не предполагали девушки, что в последний раз видят свою любимую боевую подругу…

Весть о ее гибели принесла Рая Благова. Поздним вечером она в промокшей телогрейке вошла в землянку и потерянно остановилась у входа.

— Что произошло? А где Щура?! — спросила Аня.

— Нет больше Шуры, — и Рая заплакала.

Девушки не сразу поверили случившемуся.

— Не может этого быть! — воскликнула Аня. — Я же вам чай вскипятила, — и стала трясти Раю за рукав. — Ну, скажи, что все это ты просто выдумала! Ну, скажи… скажи, не молчи!

Но Рая, опустив горестно голову, молчала.

Аня упала на топчан. Ее плечи затряслись от рыданий. Нина и Полина стояли на месте, будто окаменев. Слезы текли по их щекам и падали на холодный пол землянки…

Хоронили Шуру в Добеле, на городском кладбище. В почетном карауле стояла вся снайперская рота девушек. Они слушали полковника Лисицына, каждое слово которого ранило печалью. С неба накрапывал дождь, и казалось, сама природа скорбит вместе с ними об отважном командире и снайпере Шуре Шляховой.

Отзвенел прощальным залпом боевой гвардейский салют. В последний раз глянули девушки на солдатский памятник, на фотографию, с которой на них смотрела улыбающаяся Шурочка.

Растянувшись цепочкой, девушки брели назад по раскисшей тропинке. Когда добрались до землянки, Нина втиснулась между Полиной и Сашей Виноградовой к печурке, протянув к ней иззябшие руки. Молчали. Каждая углубилась в свои мысли.

Люба Макарова сидела за столом и что-то торопливо записывала в свой походный блокнот. Аня лежала на топчане, уткнувшись лицом в ладони.